Судьбы, как есть

— Понимаешь, Артем, — первым заговорил Лунин, — я бы не хотел расставаться с тобой. Если мы с Вовкой Шариным поступим в военное училище, то разбегутся наши дорожки, как корабли в море. Артем, особого желания у меня идти в военку-то и, нет. Шарин накидал рапорт, а за ним следом и я, ты ж тогда отказался рапорт писать. Вовка Шарин думал, что и ты с нами поедешь, а ты вон в ментовку собрался. Не думал я, что это у тебя так серьезно.

— Было серьезно, — сказал Артем.

— Почему было?

— Понимаешь, у Сергея Дмитриевича неприятности, и он уже в нотариусе работает.

— Да ты что! Выгнали, что ли? — удивленно спросил Лунин.

— Сомнения у меня появились по поводу Иркутска, да и от вас отрываться неохота.

— Слушай, Артем, а давай с нами? Не поступишь в училище — оттуда в Иркутск рванешь.

— Да кто меня так пустит? Надо документы оформлять. Нет, уже поздно.

— Да брось ты. У моего бати, в военкомате, знакомый есть. Я батю уговорю, мы все за день порешаем.

Девчонки Тамара и Наталья, как только узнали такой поворот Артема, то были не очень в восторге. Особенно Наталья. Они знали, насколько серьезно Артем хотел стать хорошим сыщиком, и с этим смирились. Они даже не представляли, что у Артема может измениться решение.

Дома такому решению родители Артема, в целом, обрадовались. Мать его, Анастасия Ивановна, даже оперативно взялась за сбор документов. Сходила в школу, выхлопотала хорошую характеристику. Все это она делала лишь для того, чтобы сын не шел работать в милицию. У нее с отцом были разногласия по поводу милицейской службы. Если отец говорил, что в милиции должны работать порядочные и правильные люди, как наш сын, то мать была категорически против и говорила:

— Это, сынок, грязная работа, но не от грязи, а от нашего общества, и не дадут тебе честно работать. Помяни мое слово потом. А сколько у тебя появилось врагов в этом твоем ЮДМе. Синяков переносил-то поболее своих дружков, в два раза вместе взятых. Нет, ты как хочешь, а я бы хотела тебя видеть врачом-хирургом, а лучше гинекологом. У тебя душа добрая.

Когда в очередной раз мать напомнила о гинекологии, Артем привычно махнул рукой:

— Да брось ты, мам. Я что, не найду подостойнее профессии?

— Найдешь сынок, да только скольким бы ты женщинам помог вылечиться от болезней всяких. Нет, тебе надо быть врачом. Ты добрый и не грубый, ты у нас какой-то интеллигентный получился, наверно, в деда Шмелева.

— Да я же с химией не дружу, — все пытался ее переубедить Артем.

— Захочешь, сынок, подружишься. Я так считаю. А тебе решать.

И вот, теперь она узнала, что будущее ее сына все равно будет связано с военной формой, с танковыми войсками, как у ее брата Михаила. «Лучше в офицеры, чем в милицию», — размышляла она.

Отец же по-своему был разочарован. Он считал, что надо идти к намеченной цели, не сворачивая и не боясь трудностей. У него была гордость, что сын мог постоять за себя, не труслив, мог заступиться за слабого, прийти на выручку товарищам и другу. А главное, он надеялся, что после учебы в Иркутске Артем вернется в город и будет всегда где-то рядом. Это было его главной мечтой.

Да, в этом, как показала жизнь, он был прав. При хорошем раскладе в городе можно было дослужиться и до начальника милиции. А на одном месте и камень мхом обрастает. А военный — это все, это путешествия, скитания, и не только по СССР, но и за границу. Однако перечить сыну не стал.

Через три дня Артем получил от военкомата пакет с документами, который он должен будет в военном училище отдать майору Лапикову, а тот передаст их туда, куда надо. Главную роль в этом сыграл старшина из военкомата, которого знал отец Володи Лунина.

Порт.

(14 июля 1968 г. — Александровский морской порт).

Баржа, крытая брезентом-навесом, принимала пассажиров, которые через тридцать-сорок минут пароходом поплывут, а точней, пойдут, к большой земле, в порт «Совгавань». Трех закадычных друзей провожали еще два друга: Вовка Попов и Саша Лаптев, а также школьные подружки Тамара и Наталья.

Слегка накрапывал дождь, погода пасмурная, но безветренная, и на море тишина. Родители давали последние напутствия.

Родители друзей Артема в основном говорили так:

— Не поступишь, сынок, — сразу домой, тут разберемся, работу найдем, а учиться и у нас есть где.

Родители Артема — полная противоположность. Мать смотрела на сына полными слез глазами, будто чувствовала, что расстается с ним надолго.

Отец сказал тогда такие слова:

— Ну, салага, решил в танкисты? Так иди, в курсанты поступай настойчиво и без колебаний! Дядька твой танкистом был, продолжишь традицию. Это почетно, это по-мужски. Но коль решил, то на Иркутск не надейся, не на прогулку едешь, чай, мы с матерью верим в тебя.

Сестренки Артема смотрели на него так, как будто он уже курсант военного училища, и тоже, поддавшись настроению матери на длинную разлуку, стояли тихо, наблюдая за этими историческими проводами в их семье, готовые в любой момент разреветься. И вообще братишку своего сестры очень уважали и любили.