Судьбы разведчиков. Мои кембриджские друзья

Филби предложил иное объяснение. Он высказал подозрение, что между МИ-6 и немецкой секретной службой мог быть какой-то сговор. У него не было никаких доказательств, но в своем сообщении он обратил внимание НКВД на такую возможность. Центр очень серьезно к этому отнесся и предложил Филби прислать подробные данные о юношеских годах Канариса, его карьере и друзьях. Получив ответ, наше руководство сделало вывод, что нацистский адмирал всегда был связан тесными узами с англичанами, хорошо их знал и вообще имел с ними много общего. До донесения Филби это никому не приходило в голову, но проанализировав все сообщенные им факты, мы пришли к заключению, что контакты между Канарисом и МИ-6 вполне возможны и даже вероятны. Это послужило еще одной из причин, заставляющей нас не доверять своим английским союзникам. Догадка Филби подтвердилась. По прошествии времени стало ясно, что Канарис и британская секретная служба делали общие дела за спиной Гитлера. В июле 1944 года Канарис был повешен по подозрению в причастности к покушению на фюрера.

Попытки различных нацистских государственных деятелей добиться сепаратного мира с англичанами и американцами, в результате чего изменился, бы состав союзников, поставивших в этом случае Германию в один лагерь с ними против СССР, вызывали у нашего руководства большую озабоченность. К концу войны, в 1944 году, мы получили информацию, позднее подтвердившуюся, о том, что англичане и американцы действительно вели сепаратные переговоры с немцами. Американцы действовали открыто, а англичане — тайком через Швецию. Итак, Филби оказался прав в своем суждении о тайных связях англичан с немцами.

В испанском подотделе Ким проявил себя как исполнительный и трудолюбивый работник. Его незаурядные успехи объяснялись именно этими качествами. Другие служащие спешили после работы домой, а Ким сидел у себя в кабинете допоздна. И не только потому, что у него было много работы, а еще и потому, что он ее любил. Его работоспособность и сосредоточенность произвели очень благоприятное впечатление не только на англичан, но и на нас в НКВД. Позднее, когда Филби приехал в Россию, он выполнял любое наше поручение очень быстро и профессионально; таков был его стиль.

Начальство не могло им нахвалиться. Он точно знал, как угодить окружающим. Например, Валентин Вивиан, сказал однажды:

— В нашей службе Филби, я бы сказал, является единственным, у кого совсем нет врагов. У каждого есть один-два завистника и недоброжелателя. У Филби их нет.

Валентин Вивиан пользовался большим уважением, с его мнением считались многие. Ветеран полицейской службы Индии, он в дальнейшем занял пост заместителя начальника МИ-6. Вивиан лучше, чем кто-либо другой, знал английских секретных агентов, их работу и образ мыслей.

Помимо обычной текущей работы Вивиан уделял много времени обдумыванию проектов, которые следовало провести в жизнь сразу же после войны. Несколько документов, составленных под его руководством, заканчивались выводом о том, что после завершения войны с Германией Советский Союз станет для Западной Европы врагом номер один. Вивиан считал, что правительство Великобритании должно сразу же принять меры против экспансионистских амбиций Советского Союза и вообще начать более активную борьбу против коммунистического влияния в Европе и в других государствах мира. С этой целью он предлагал создать специальный антикоммунистический отдел. Он даже разработал структуру этого отдела, который, естественно, должен был входить в службу разведки. В своих докладах Вивиан особо выделял методы, которые могут быть использованы против советской разведки и применяться в борьбе против распространения коммунистической идеологии. Он предлагал технические пути и средства инфильтрации, провокации и дезорганизации деятельности различных партий. Все эти доклады, которые Вивиан собирался представить на одобрение правительству, он хранил в особой папке. Мы знали о ней и были весьма заинтересованы ознакомиться с хранящимися в ней документами. Филби запросили, не может ли он это сделать, и получили положительный ответ. Ким преуспел в этом деле сверх наших ожиданий, не подвергая себя при этом ни малейшему риску.

Когда документы Вивиана оказались на Лубянке, они стали перекочевывать от одного начальника отдела к другому, но частенько на час-другой попадали и на мой рабочий стол. Я с жадностью набрасывался на них. В то время я был еще слишком молод и малоопытен, чтобы объективно оценить то, что попадало мне на глаза, но когда я обдумываю их сейчас, то понимаю, что Вивиан проделал огромную работу, глубоко и непредвзято проанализировав существовавшее положение. Вивиан был профессионалом внешней разведки высочайшего класса.