Судьбы разведчиков. Мои кембриджские друзья

Правда, Энтони Блант видел свою цель поездки в Советскую Россию несколько в ином свете. Его в основном интересовала культурная жизнь страны. Ему хотелось осмотреть художественные коллекции Эрмитажа в Ленинграде и московского Кремля. Эрмитаж привел Энтони в восхищение и укрепил его веру в марксизм, как идеологию, защищающую культуру и искусство. Но в целом Россия показалась ему хотя и красивой, эмоциональной страной, но обреченной. Он позднее говорил мне, что трагическая обреченность моей родины просматривается повсюду: в народе, в образе жизни, даже в ландшафте, но больше всего в искусстве.

Вернувшись в Лондон, все члены группы признались — честно или притворно, — что СССР их разочаровал. Познакомившись с условиями нашей жизни, они поняли, что Советский Союз не для них. Если взять, например, Бланта (которого, несмотря на его просьбу, не пустили в Кремль), то он твердо решил, что никогда больше его ноги не будет в СССР. Мне кажется, что и другие члены группы в глубине души с ним согласились. Их ожидания не оправдались. Особенно разочаровали их низкий уровень жизни и политические репрессии. Ни один из них не представлял себе, как бы он мог жить в Советском Союзе.

Под влиянием того, что он увидел в Германии, и бесед, которые проводились с ним в Москве, Бёрджесс, не задумываясь, принял предложение Дойча и начал готовить себя к подпольной деятельности, официально отказавшись от своих прежних коммунистических взглядов. Он преуспел в этом, проявив весь свой незаурядный талант и решительность. Университетским друзьям, профессорам и всем, кого он посвящал в свои марксистские идеалы, Гай объявил, что решил порвать с коммунизмом. Он вел эти разговоры очень осторожно, постепенно убеждая собеседников в перемене своих взглядов. В результате никто и не заподозрил, чем объясняется эта происшедшая в нем перемена на самом деле. Призвав на помощь весь свой юмор и иронию, Бёрджесс всем, кто готов был его слушать, заявлял о своем разочаровании и полной утрате веры в коммунистические идеи. Потом он переходил к другой теме, утверждая, что у фашизма в Германии блестящие перспективы.

Гай без особого труда убедил своего друга Маклина разыграть такой же фарс и работать вместе с ним в подполье на советскую разведку. По ходу дела он продолжал подыскивать новых агентов. Так, Гай начал переговоры со своим другом, студентом Горонви Ризом, применив и на сей раз испытанный и верный способ, заявив, что лучшим средством одолеть фашизм является самая активная помощь русским. Риз, человек скромный по натуре, находился под сильным влиянием Гая Бёрджесса и счел его предложение исключительной честью для себя. Но тем не менее отклонил его, не проговорившись о предложении Бёрджесса никогда и ни одной душе. В 1951 году, когда он был вызван в британский отдел МИ-5, Риз заявил, что пытался уговорить Бёрджесса отказаться от связи с НКВД и даже препятствовал зачислению Бёрджесса на работу в секретную службу Англии, так как ему было достоверно известно, что его друг станет передавать секретную информацию русским.

Став нашим агентом, Бёрджесс имел в виду создать такую организацию, работающую на НКВД, в которой работали бы только его близкие друзья и с которыми только он один был бы связан. Но Дойч не согласился с его соображениями. Ему было удобнее и, как он считал, безопаснее самому контактировать с каждым агентом. Такое положение совершенно не устраивало Бёрджесса. Он до конца продолжал считать себя связанным с одной тесной командой друзей.

В конце 1934 года Бёрджесс забросил свою вторую дипломную работу и покинул Кембридж, чтобы начать трудовую жизнь. Он с презрением отказался от предложений Тринити-колледжа остаться у них для работы с окончившими курс студентами. Дело в том, что тогда он уже получил от НКВД задание подыскать себе такую работу, на которой он мог бы наносить ущерб фашизму, проникая в пронацистские круги, которых в Англии было немало. И Гай отправился в Лондон.

После поездки в СССР Энтони Блант поддерживал постоянный контакт с Арнольдом Дойчем. Их познакомил Бёрджесс. И хотя Блант не задавал никаких вопросов, он, конечно, уже подозревал, что ему предстоит работать в советской разведке под прикрытием Коминтерна. Как для него, так и для других его товарищей борьба с фашизмом была главной задачей. Ему не надо было разыгрывать комедию, заявляя, будто бы он порвал с коммунистической партией: он просто продолжал высказывать свое полное безразличие к политике.

За два года до ухода из Кембриджа Блант (уже известный в то время в НКВД под кличкой «Тони») завербовал или пытался завербовать по поручению Бёрджесса нескольких марксистски настроенных студентов. И в дальнейшем в его задачу входила вербовка лиц, которые могли бы быть полезны Коминтерну. Кое-кто из молодых студентов сочувственно относился к таким предложениям: они хотели принять участие в борьбе против набирающего силу фашизма. О секретной работе и речи не шло. Ставилась вполне невинная и благородная задача противостояния Гитлеру, Муссолини и их сторонникам в Европе.