Судьбы Серапионов

<…> Последнее время я пишу Тебе письма подряд. На этот раз — по делу Лунца. Вчера мне позвонил Каверин и порадовал известием, что организуется комиссия по литнаследству Лёвиному. Это — отлично! При этом он сказал, что согласовано с Тобой мое председательство в этой комиссии, состоящей из Тихонова, Каверина и Шкловского. Это очень лестно. В то же время меня смутило то, что я, как председатель, могу оказаться недостаточно добросовестным. Все члены комиссии — в Москве, а председатель — в Ленинграде. При этом председатель отнюдь не молодой, обремененный возрастом и болезнями и потому неспособный к выездам в Москву чуть что. Чувствую, что ездить в Москву чаще, чем сейчас (а это приблизительно — раз в год) я буду не в состоянии. Каверин ответил, что от меня мало что потребуется, заседать не понадобится, а если я буду не председателем, а только членом комиссии, — то делу будет нанесен вред. Ясно, что после этого я немедленно согласился. Вообще я готов всячески, конечно, способствовать, как Ты понимаешь. И будь я москвич — я бы согласился безоговорочно. Мои сомнения были только практического свойства — ведь мое председательство (за исключением участия в составлении книги, в чем будет полезен и Подольский, собиратель произведений Лунца и биограф) окажется в большой мере формальным: один член комиссии в Ленинграде — это ничего, а председатель — тут уж не знаю как. Я председатель и даже иногда фактически член нескольких комиссий, но дела (даже Зощенко) удается решать здесь. Итак, я согласился, высказав все свои чисто практические соображения. Каверин зайти для более толкового и длительного разговора, к сожалению, не смог, говорил только по телефону. Он Тебе расскажет все, а я пишу Тебе, еще раз осмыслив дело. И меня интересует, как Ты думаешь на сей счет.

15 апреля. ФЕДИН — СЛОНИМСКОМУ.

<…> И вот пришло время, когда можно надеяться, что ты поможешь сказать доброе слово и о Лунце — хорошо, что ты соглашаешься возглавить комиссию по наследию его. Я думаю, дело найдет одобрение: разговор мой в СП по поводу плана Каверина принят был довольно положительно. Дорофеев[1375], которому поручили ознакомиться с «материалами» Лунца, нашел их «очень интересными». Напиши Каверину, чтобы он продолжал начатое в СП.

10 мая состоялось заседание Секретариата Союза писателей, которое постановило образовать Комиссию по наследию Льва Лунца. Федин в Комиссию не вошел. Каверин писал в «Эпилоге»: «Федину мы не решились предложить войти в комиссию, для этого он — председатель Союза писателей СССР — занимал слишком высокое положение. Нам он обещал содействие и сдержал обещание»[1376].