Судьбы суровый матерьял…

Этот город из камня, воды и ветров,
Отдающих гнильцой метростроевских штолен…
Зачинает комар свою песнь островов
Под высокую чистую медь колоколен.

Наступает эпоха великих ночей,

Время белых бантов и шикарных нарядов,
Время четких подковок, блестящих ключей
От блестящих машин, время жарких закатов.

Ах, любовь! Пахнет вечер таким неземным!

Пухнут губы от жажды и тихо сжимает
Кто-то что-то внутри, и дыханье сбивает.
И плывет над шоссе, и качается дым.

Тихий шорох авто… Есть у вечности миг

И любому дается попытка обжечься,
И на травы упасть, как на плахе разлечься,
Ощущая, как сухо немеет язык.

Бьется легкою бабочкой мысль в пустоте.

Небесам и светло, и свободно, и жарко.
Чудеса твои, Господи, все в решете,
Натряси этой радости, сколько ни жалко.

Узбечка

Ц.

Напитан ветер горечью грибной,
Листом брусничным, шкурою лосиной,
И я тебя смешливой и счастливой
На облаке рисую. Будь собой!

Плыви, качаясь и зрачки кося.

Раскосая! Болотною осокой
Разрезы эти сотворить нельзя,
Но только кровью чистой и высокой!

Откуда ты, безгрешное дитя,

С каких степных курганов-эверестов
Возникла, восторгаясь и шутя,
В краю чухонцев и холодных эстов?

Зачем тебе сей сумеречный край,

Где влаги больше, чем в любом арыке,
Где каждый дом, что караван-сарай,
А бронзовые кони безъязыки.

Их так сумели ладно изваять,

Что от табунных отличишь едва ли,
Им жилы натянули, подковали,
И на мосту оставили стоять.

Они мертвы!

О, как они мертвы!
Мертвее не отыщешь во вселенной.
Им вскрыли кровь, у них пустые вены,
А в гордом повороте головы, —

Внимательней всмотрись – увидишь ярость,

И брызжущая с повода слюна
Всем говорит, что жизнь не состоялась.
Но эта боль не всякому видна.

А потому, подковками звеня,

По Невскому с подругами шагая,
Раскосыми глазами не мигая,
Ты разгляди коня…

«…А ведь только что шумели соловьи…»

…А ведь только что шумели соловьи,
И садились птицы-гуси на жнивье…
Новый запах мандариновой хвои
Заползает в петербургское жилье!

Отступает из подъездов темнота,

Влажным холодом не тянет из щелей,
И всё ярче и нарядней суета,
И кошелки всё полней и тяжелей.

А на каменных на невских площадях,

Где морзянкой светофоры говорят,
Бляхи медные на медных лошадях
В медном свете медным золотом горят!

А ведь думалось: забот – невпроворот,

И казалось: неудачи все – твои…
Не венчанье, не крестины – Новый год!
Пьяный запах мандариновой хвои!

Нехороших и обидчиков простим.

Всё, что спешно – отодвинем на потом.
И откроем, и нальем, и погрустим
Незаметно
О себе и о своем.

«Обделен и обнесен…»