Судьбы трёх

– Все было как обычно, день как день. Я сидела у себя в кабинете и занималась бумагами. Вдруг врывается Полина, моя секретарша, и говорит мне, чтобы я телевизор включила – Первый канал. Я на неё еще наорала сдуру, говорю: что врываешься как к себе домой, да еще с такими дебильными просьбами? А она не стала меня слушать, взяла пульт и включила телевизор. А там… – Ника начала взахлеб реветь.

Диана обняла подругу, видя, как тяжело ей рассказывать, та расплакалась еще больше. Гелла начала совать ей успокоительное, она отворачивалась от неё.

– Ника, перестань, слезами горю не поможешь. На, выпей, станет легче, – говорила ей Гелла.

– Не будет уже легче никогда!.. Девчонки, он мне перед отъездом предложение сделал… – Ника начала всхлипывать от слез.

– Господи! Я сейчас сама расплачусь! – заявила Гелла, вытирая накатившие на глаза слезы. – Почему нам всем так не везет? Почему не пойму? – Гелла обняла Нику и тоже заплакала.

– Вы что, сдурели обе!? – уже Диана начала совать всем успокоительное.

– Давай… Я, пожалуй, вот это выпью, – Гелла вытащила из кучи таблеток одну и выпила. Потом заставила выпить остальные Нику.

– Эй! Ей плохо не станет? – испугалась Диана за Никино здоровье, потому что Гелла дала ей пять каких-то таблеток.

– Хуже, чем сейчас, навряд ли. Ты что, думаешь, я дам ей что-то плохое? – обиделась Гелла.

– Нет. Просто в таком количестве таблетки вредно пить.

– Доверься мне, ей легче станет, и она уснет.

И вправду, через полчаса Ника уже спала блаженным сном.

– Что ты ей дала? – спросила Диана.

– Успокоительное и снотворное. А что? По-моему, ей был просто необходим сон.

– Да, ты права. Но только вы мне так и не рассказали, что случилось с Валерой. Он погиб?

– Возможно, никто не знает точно. Самолет пропал прямо в воздухе.

– Может, террористы?

– Все возможно. Пока обломков не нашли, и требований террористов тоже не слышно.

– А что она паникует раньше времени? Может, он жив? – спросила Ника.

– Посмотрела бы я на тебя, окажись ты не дай бог в такой ситуации.

– Да, ты права, это ужасно. Что делать будем? Кто с ней завтра останется?

– Я, уж конечно, мне все равно с Анютой некуда пойти.

– А где, кстати, Анюта?

– У матери Ильи, мне некуда было её девать. Ты не знаешь, а я Нику из больницы забирала. Она, когда услышала о Валере по телевизору, сразу в обморок грохнулась. Её секретарша скорую вызвала. Там мне сказали, что обморок был из-за беременности, Ника уже на втором месяце.

– Обалдеть! А нам ни слова не сказала! – обижено сказала Диана.

– Она и сама не знала. Ты же её знаешь, вся в делах, даже к врачу некогда заглянуть.

– Ужас какой! Хоть бы с Валеркой все хорошо было, она же не вынесет такого удара. Или себя изведет, или ребенка «убьет».

– Да уж! Ситуация ужасная, но будем надеяться на лучшее. А оставлять её пока одну не стоит, вдруг что случится.

– Ладно, будем с ней по очереди: день я, день ты. Я на работе поговорю, может, отпуск, возьму. А не дадут – так уволюсь.

– К чему такие жертвы? Не хватало еще тебе без работы остаться. Я же сказала, что побуду с ней. Нам с дочкой все равно некуда идти.

– А что ты решила насчет Ильи и Саши? Неужели разводиться надумала? – спросила заинтересованно Диана, которую до сих пор брат мучил своими звонками. Конечно, она не сказала ему про Сашу, но рано или поздно придется.

– При чем тут вообще Саша?

– Как при чем, я думала, у вас роман. Живешь у него почти две недели.

– Хорошо же ты обо мне думаешь. У меня ничего нет и не будет с Сашей. Я два раза одни и те же ошибки не повторяю. И жила я, между прочим, все это время у бабушки в деревне.

– Извини, просто я подумала…

– Знаю я, что вы подумали, мне все Ника рассказала. Что я, б…ь последняя, мужу изменяю и при этом на глазах его сестры и ребенка? Спасибо вам огромное! – Гелла обиделась.

– Прости, пожалуйста. Но что нам оставалось думать? Ты ушла от Ильи, жила у Саши.

– Да, жила три дня. Пока он не понял, что я не собираюсь с ним ничего мутить. Как только он это понял, я оказалась на улице с ребенком. И мне ничего не оставалось делать, как ехать к бабке, она хоть осуждать меня не стала и советовать, – глаза Геллы стали очень грустными, и казалось, вот-вот она заплачет.

– Геллка, только не плачь, а то я тоже разревусь сейчас. Я понимаю тебя, и от этого мне становится стыдно. Мы настолько были заняты собой, что просто не хотели замечать, как тебе плохо, и не помогли тебе, когда ты в этом так нуждалась. Прости нас!

– Давно уже простила. У всех у нас бывают такие моменты в жизни, когда нам ни до кого нет дела. Думаешь, у меня такого не было? Да я каждый раз, как с Ильей ссорилась, на все и на всех забивала. Так уж устроены люди.

Диана с Геллой разговаривали почти всю ночь, пока Ника тихо и мирно спала. Диана рассказала Гелле о неожиданной встрече с Олегом, об их разговоре и его признании в любви к ней. Гелла сказала ей на это:

– Дианка, ты что, дура? Отказываешься от счастья, которое плывет к тебе в руки. Что значит «он для тебя просто друг»? Ты сама себе врешь, я думаю, причина совсем в другом. Ты просто Егора забыть не можешь.