Судьбы в капкане

Катя не раз гоняла костылями разношерстную мужичью свору. Но однажды ударил ее бутылкой по голове перебравший мужик, и баба упала без сознанья. В это время к ней в квартиру ворвались разъяренные соседи.

— Вот и хозяйка, сама бандерша валяется. Набухалась сволочь. Не смотри что калека, пьет не меньше мужиков — до упада. Потому муж ее прогнал, не выдержал больше алкоголичку. А с пьяной бабы какой спрос. Оно завсегда так: пьяная баба — чужая жена, — брызгала слюной старая, злобная баба, указывая на бутылку под столом.

— Не пила она. Ударили ее по голове. Лежит без сознания. А стукнули мужики бутылкой, чтоб не ругалась на нас! — вступилась за Катю одна из девок.

— Защищаешь старую потаскуху! — взъелась старуха, требуя чтоб милиция забрала Катю в отдел и подольше продержала б в камере.

— Куда ж мы возьмем калеку? Она же на протезах. Нет у нас для нее условий содержания, — сконфузился молодой сержант.

— Тогда она всех нас инвалидами сделает. Вон что отмочила в приличном доме, бардак завела, а вы на нее управу не можете найти. Тоже мне — стражи порядка! Тогда зачем приехали? — выскочила вперед директор ресторана.

— Можно подумать, что в вашем заведении тишина! По пять вызовов за вечер. То драка, то поножовщина, то ворюги шабаш учинят, то новые русские перегреются и сикух не могут поделить. Уж кто бы возмущался! — не выдержал сержант.

В это время зашевелилась Катя. Девки мигом помогли ей встать, обложили голову холодными компрессами, принесли воды и быстро выдавили из квартиры мужиков, тут же убрали со стола, открыли форточку, организовали чай на всех. Катя понемногу приходила в себя:

— Кто ж это меня так дербалызнул по башке? — спросила девок хмуро.

— Не знаю…

— Не видела!

— Не приметили, — пожимали плечами.

— Ты когда своих шлюх разгонишь? Доколе нам терпеть ваши загулы? — опомнились соседки.

— Какие загулы? Отмечали девчонки чей-то день рождения. Ну засиделись, не глянули на время. Больше не потревожат вас! — вступилась Катя за квартиранток.

— У них что, каждый день рождения?

— Не цепляйся, не болтай лишнее, тихо жили, никому не мешали. Ну сегодня повеселились, так вы сразу милицию вызвали. А когда сами деретесь у себя наверху, орете, как заполошные, я к вам не лезу. Хотя в другой раз обязательно позову ментов, пусть с вами разберутся, с порядочными. Почему у вас из окон стекла по двору летят. Иль только вам можно? — нахмурилась Катя.

— Женщина чужого ребенка спасла, сама еле жива осталась, а какую пенсию дали ей в благодарность? Смехотворную! Мы за квартиру платим, так хоть питаться стала по-человечески! А ведь Кате были обязаны назначить няньку! Да где там? Следят всякие, не перепал ли ей навар пожирнее! Тоже мне — соседи! Сплошь зверюги! У нас в деревне народ много сердечней и теплее! — вступились за хозяйку девчонки.

— Мы за порядком проживания следим, а пенсиями занимаются собесы, к ним и обращайтесь! — огрызнулся сержант и, повернувшись к Кате, сказал раздраженно:

— Сколько раз я просил вас удалить из квартиры постояльцев? Море жалоб поступает от жильцов дома. Вы сами вынуждаете нас обратиться в органы опеки, чтобы вас определили в стардом.

— Не выйдет! Не пойду отсюда никуда! Сын из армии куда вернется? Это его квартира! Ишь, губы развесили на мой угол! Мало я помучилась, чтоб теперь последнее отдать? Размечтались твари! А ну, брысь отсюда все! — ухватилась за костыль, стала вставать и упала, расплакалась от беспомощности, заголосила.

Сержант и оперуполномоченный помогли бабе встать, усадили на стул:

— Никто не собирается отбирать квартиру. Но и нас поймите правильно! Завалили милицию жалобами жильцы дома. Посмотрите, что сделали из подъезда ваши гости, общественный туалет. Под вашими окнами десятки разбитых бутылок, люди боятся детей во двор отпускать. Белье на просушку не вывешивают. Пугаются мимо ваших окон проходить. Разве это допустимо? — говорил оперативник.

— Пускай не подглядывают в мои окна! Вон вчера сели мы чаю попить с девчонками, а в окне уже чье-то мурло торчит! — вспомнила Катя.

— Ваши гости! Кто ж еще? — ехидно заметила ядовитая соседская старуха.

— Бабка это была! Может и ты! Разберись в темноте! Я ее матом накрыла, тут же сгинула стерва облезлая. Надо было ее отловить да нашим гостям под горячую лапу сунуть. Пусть бы молодость напомнили старой шалаве! — оглядела соседку, та голову в плечи вобрала, испуганно икнув, шмыгнула в двери.

— А ты чего возникла? Иль не твой внучек Арсен обшаривает наших гостей, упавших в подъезде. До копейки забирает. Часы и перстни снимает, сама видела!

— Брешешь, дешевка! Мой внук чужую муху не прогонит! Он — не вор, никто о нем плохого слова не сказал. И ты не базарь пустое! Не то дам по морде, не гляну, что калека, будешь знать, как порядочных людей позорить, — хотела подскочить соседка к Кате, но сержант притормозил.

— Идите домой, мы без вас разберемся! — открыли дверь бабе.