Судебная петля. Секретная история политических процессов на Западе

Уже в середине 60-х годов XX в. было сделано одно открытие, которое также пытаются использовать для разгадки тайны. Во время строительных работ в Степнн, в восточной части Лондона (Ист-Энде), на территории, где в XV столетии находился монастырь, нашли свинцовый гроб, надпись на котором свидетельствовала, что в нем находится тело девятилетней «жены» младшего из принцев — Ричарда, умершей в 1481 г. (такие ранние «браки», заключавшиеся из политических соображений, были нередки в средние века). При исследовании трупа некоторые английские ученые высказывали предположение, что девочка была убита по указанию Ричарда Глостерского. Однако подтвердить это опять-таки не представляется возможным. Трудно даже доказать, что такое убийство, которое должно было быть произведено еще при жизни Эдуарда IV, настолько соответствовало интересам его брата, чтобы тот решился на столь опасный шаг.

Иногда в литературе высказывалось предположение, что слух об умерщвлении принцев был пущен самим Ричардом. Не осмеливаясь признаться в этом злодеянии, он тем не менее хотел извлечь из этого пользу, убедив население, что возможные претенденты на престол — свергнутый Эдуард V и его брат — мертвы и что, следовательно, Ричард теперь уже вне всякого спора является единственным представителем Йоркской династии, имеющим право на трон. Однако такая аргументация не является убедительной. Слух мог повредить Ричарду не менее, чем прямое заявление о смерти принцев. В то же время он не мог помешать распространению молвы о том, что принцы живы и что их надо вырвать из рук узурпатора. Враги Ричарда поэтому могли использовать оба слуха против Ричарда: с одной стороны, настраивая своих сторонников против убийцы принцев, а с другой — подавая надежду, что сыновья Эдуарда IV еще живы. Так, очевидно, и было на самом деле.

Не исключена возможность, что Ричард накануне битвы при Босворте мог направить принцев в какое-то укромное место или за границу, чтобы они в любом случае не попали бы в руки ненавистного Генриха Тюдора и могли бы быть использованы в дальнейшем Йоркской партией в борьбе за престол.

Вероятно, при оценке «за» и «против» интересы Ричарда в целом требовали физического устранения принцев, хотя ряд соображений говорил в пользу того, чтобы оставить их в живых. Однако признание выгодности убийства для Ричарда еще не объясняет сути дела. Могли быть лица, которым это убийство было так же или еще более выгодно и которые имели возможность совершить это преступление.

Имеются ли какие-либо косвенные свидетельства, что не Ричард приказал убить детей своего брата? Обнаружен приказ Ричарда от 9 марта 1485 г. о доставке каких-то вещей «лорду незаконному сыну». Речь, возможно, шла о незаконном сыне Ричарда III Джоне, назначенном капитаном крепости Кале. Но он не был «лордом» и мог быть так назван только из уважения к тому, что является королевским сыном. С другой стороны, «лорд Эдуард», «незаконный сын Эдуард» были обычными именами, под которыми фигурировал в официальных документах свергнутый с престола Эдуард V.

В современной событиям «Кройлендской хронике» указывается, что двое приближенных Ричарда — канцлер казначейства Уильям Кетсби и сэр Ричард Рэтклиф — возражали против плана женитьбы Ричарда на собственной племяннице, так как опасались, что, став королевой, она попытается отомстить нм за участие в казни ее родных: дяди, графа Риверса, и сводного брата, лорда Ричарда Грея. Хроника не упоминает, однако, что принцесса стала бы мстить и за своих братьев, Эдуарда и Ричарда, убитых в Тауэре. Однако, на наш взгляд, не следует придавать большого значения этому действительно странному умолчанию хрониста. Быть может, Кетсби и Рэтклиф по каким-то неясным для нас причинам могли думать, что принцесса будет считать их только соучастниками казни Риверса и Грея, а не убийства своих братьев.

Конечно, самое удивительное — это поведение королевы Елизаветы, истолковать которое на основании известных фактов вряд ли удалось даже Шекспиру. В сентябре 1483 г. вдова Эдуарда IV тайно договорилась отдать дочь в жены Генриху Тюдору, и в конце года тот клятвенно заявил о своем намерении жениться на принцессе. К этому времени королева должна была знать о гибели своих сыновей, иначе она вряд ли согласилась бы на брак дочери с Генрихом, смысл которого заключался именно в том, чтобы укрепить его права и повысить шансы на занятие престола. Этот брак еще более уменьшал бы возможность для Эдуарда занять престол, и Елизавета могла дать согласие, только будучи уверенной в смерти обоих принцев, заточенных Ричардом III в Тауэр.