Судебная петля: Секретная история политических процессов на Западе

Расследование дела было поручено бригадному генералу, главе военно-юридического бюро армии (в прошлом военному министру) Джозефу Холту. Выходец из пограничного (между Севером и Югом) штата Кентукки, он слыл ожесточенным противником южан. Через 10 дней после выстрела Бута Стентон на основании представленной Холтом записки официально объявил: «Военное министерство располагает информацией, что убийство президента было организовано из Канады и одобрено в Ричмонде». На основе тех же материалов 5 мая после обсуждения вопроса кабинетом министров было решено, что президент издаст заявление о награде в 100 тыс. долларов за арест на территории США Джефферсона Девиса, по 25 тыс. — за арест южных резидентов в Канаде Клемента Клея, Томпсона, Джорджа Сэндерса и Биверли Такера и по 10 тыс. — за арест Уильяма Клерли[724].

…Вечером 14 апреля крайняя тревога царила в правительственных сферах. Второе после президента лицо в государстве, Эндрю Джонсон, самоустранился от руководства действиями властей в ночь с 14 на 15 апреля. Следующий по рангу — государственный секретарь Сьюард лежал тяжело (и, как думали, смертельно) раненный сообщником убийцы президента. Фактическим главой исполнительной власти в эти часы и дни оказался военный министр Стентон. Именно он начал отдавать приказы, находясь у постели умирающего Линкольна. Стентону подчинялись армия и разведка, тайная полиция и военная цензура. Он осуществлял контроль над телеграфной связью. Для поимки преступника решающее значение имело своевременное оповещение местных властей и населения о происшедшей трагедии. Всякое промедление могло оказаться решающим и позволить заговорщикам уйти от преследования, укрыться в надежных убежищах или бежать за границу.

О. Эйзеншимл и шедшие по проложенному им пути другие исследователи внимательно изучили все телеграммы, посланные военным министром в часы и дни после выстрела в театре Форда. Первая депеша была написана Стентоном не ранее 1.30 ночи, более чем через три часа после убийства, а отправлена из Вашингтона еще через три четверти часа, в 2.15 ночи. Это было очень существенное промедление, помешавшее новости попасть в утренние газеты, которые как раз примерно в два часа ночи начинали печататься в типографиях. Большинство газет не держали собственных корреспондентов в Вашингтоне, а те, которые имели, побоялись бы сообщить без официального подтверждения столь сенсационную новость, как смертельное ранение президента.

В посланной с таким запозданием телеграмме Стентона была опущена самая важная подробность — фамилия Бута, хотя убийцу опознали тут же, в театре Форда. Разумеется, знание фамилии преступника в любом случае облегчило бы его розыски, поскольку дело шло об известном актере. Бут был назван впервые только в депеше, посланной через два часа после первой. Между тем совершенно несомненно, что военный министр от самых различных лиц успел значительно ранее получить сведения о том, что убийца — Бут. Масса последующих телеграмм (за одним исключением), называвших фамилию Бута, не сообщала приметы убийцы. хотя они были отлично известны властям. Любопытно, что имя Бута не упоминал в своей телеграмме, посланной в 11 часов вечера. и корреспондент «Ассошиэйтед пресс» Л. А. Гобрайт. Имя преступника не фигурировало и в более подробной телеграмме, отправленной им в 1.30 ночи. Более того, вскоре после первой телеграммы, переданной в 11 часов вечера, Гобрайт послал другую — совсем непонятную по смыслу. Эта телеграмма была напечатана в утреннем издании газеты «Нью-Йоркская трибуна», 15 апреля 1865 г., в следующем виде: «Наш вашингтонский представитель приказал «остановить» депешу относительно президента. В ней ничего не сообщается о том, правдива или ложна эта депеша». В своих воспоминаниях, написанных в 1868 г. и вышедших в следующем году, Гобрайт предпочел по каким-то причинам говорить о чем угодно, кроме этой непонятной «второй телеграммы». Может быть, потому, что люди, бывшие у власти в 1865 г., оставались на своих постах и в момент подготовки мемуаров.

Между прочим, вскоре после убийства полицейские ворвались в номер, который Бут снимал в отеле «Националь», и нашли среди его вещей неопровержимые доказательства того, что актер был южным разведчиком.

Еще более необъясним случай с Геролдом. Один из детективов, Рош, уже к полночи 14 апреля установил, что Геролд являлся сообщником Бута. А еще 20 апреля — через шесть дней после этого — военное министерство в своих телеграммах и официальных заявлениях называло его по-разному, но всегда неверно: «Гаролдом», «Гарролдом», «Геродом», «Гарродом» и «Герродом», крайне усложняя тем самым розыск.