Судебные речи

Заключение по делу давал А. Ф. Кони, проявивший себя стойким защитником маленькой, жестоко притесняемой народности. Кони особо отметил, что приговор по мултанскому делу знаменует собой суд над целой народностью, создавая опасный прецедент для будущего.

Приговор был отменен вторично, что представляло, по словам В. Г. Короленко, «явление очень редкое в нашей практике» (В. Г. Короленко, Собрание сочинений, т. 9, стр. 377).

Вспоминая об этом деле, А. Ф. Кони писал: «Вторичная отмена обвинительного приговора по делу вотяков возбудила в петербургских официальных сферах значительное неудовольствие. При первом служебном свидании со мною министр юстиции Муравьев выразил мне свое недоумение по поводу слишком строгого отношения Сената к допущенным судом нарушениям и сказал о том затруднительном положении, в которое он будет поставлен, если государь обратит внимание на то, что один и тот же суд по одному и тому же делу два раза постановил приговор, подлежащий отмене. А что такой вопрос может быть ему предложен, Муравьев заключил из того, что Победоносцев, далеко не утративший тогда своего влияния, никак не может примириться ни с решением Сената вообще, ни в особенности с тем местом моего заключения, где я говорил, что признание подсудимых виновными в человеческом жертвоприношении языческим богам должно быть совершено с соблюдением в полной точности всех форм и обрядов судопроизводства… «Я думаю, — сказал я ему, — что в этом случае ваш ответ может состоять в простом указании на то, что кассационной суд установлен именно для того, чтобы отменять приговоры, постановленные с нарушением коренных условий правосудия, сколько бы раз эти нарушения ни повторялись, примером чему служит известное дело Гартвиг по обвинению в поджоге, кассированное три раза подряд». В этом же смысле высказался при встрече со мною и Плеве» (А. Ф. Кони, «На жизненном пути», т. 5, Л., 1929, стр. 296, 297).

Особенно велики заслуги в разоблачении подлогов и злоупотреблений по этому делу В. Г. Короленко, отдавшего много сил и энергии этому процессу, ставшему историческим. Приехав в г. Елабугу на вторичное рассмотрение дела, он был потрясен жестоким и несправедливым приговором.