Судебные речи

Что же дальше? Дальше — вместе с Нордволлом едет в контору следователь, осматривает вместе с ним бухгалтерские книги и устанавливает, что никаких решительно сумм, перечисленных на чей-либо счет, или Тейлора, или Нордволла, не существует в природе. В тех документах, где говорится, что осмотрена вся книга личных счетов, не было установлено нами ни одного признака, который подтверждал бы эту вторую версию Нордволла. Тогда Нордволл мечется. Появляется телеграмма, которую он посылает в Лондон: «Прошу подтвердить, что мною была переведена в тот период времени, о котором идет речь, сумма для оплаты Тейлору». И получает ответ на телеграмму: «Да сумма в 500 руб. была переведена».

Когда спрашивали Нордволла: «Сколько?» — Он говорил: «400», а не 500,— а теперь говорит: «500», то есть подгоняет свои объяснения под ту телеграмму, которая не подтверждает его первоначальной версии. И что же получается? Получается так: то шуба была куплена, то получены деньги, но не переданы, то переданы, но не записаны, то переведены через Лондон. Чепуха, гражданин Нордволл, не выходит это дело! — И вдруг выползают эти 500 руб., которые впервые названы здесь, которые ни разу не были названы на предварительном следствии в соответствующих документах Нордволлом. Понятно почему. Потому, что Нордволл никогда не ожидал тех следственных действий, которые явились ответом на его запирательство и которые в ту же минуту его разоблачили в полном объеме. Вот почему мы говорим о том, что Нордволлу от этой шубы не уйти и придется эту шубу ему сейчас надеть на себя.

Шуба принадлежит по существу вам или тем учреждениям, от лица которых и по поручениям которых вы действовали. Это для нас совершенно несомненно.

Нам могут сказать, что все-таки это очень отдаленные косвенные улики. Нам могут сказать, что это все-таки частный случай, что это даже мелочь, вроде той трубки, которую Нордволл любезно, хотя и за пятерку, а все-таки продал тому же Лобанову, этому антисоветскому человеку, с которым он дискутирует по поводу его антисоветских настроений. Это умилительная картина, достойная богов, когда «без пяти минут большевик» дарит трубку антисоветскому человеку, который посвящает его в свои контрреволюционные замыслы и настроения. Но очень часто на мелочах и вскрывается большое. Очень часто эти мелочи играют роль таких улик, которые ведут по следам и приводят в конце концов к раскрытию преступления во всем объеме. Именно в этом заключается значение тех косвенных улик, которые всегда сами по себе, отдельно взятые, могут казаться имеющими второстепенное значение.

Маленькая черточка — трубка, маленькая черточка — шуба, маленькая черточка — 400 руб., маленькая черточка — четыре ошибки, систематически повторяемые одна за другой Нордволлом, изобличают его в упорном желании во что бы то ни стало снять эту шубу со своей вешалки. Это не выходит. И именно в свете этих маленьких бытовых штрихов на этом фоне показания Лобанова приобретают для обвинения доказательное значение.

Мы имеем показания не только Лобанова, мы имеем показания столь авторитетного в этих вопросах свидетеля против Нордволла, каким является обвиняемый Торнтон, мы имеем его шпионскую сетку, где в числе 12 выделенных им из 27 агентов разведки значился Нордволл как агент, который занимался собиранием сведений экономического и политического шпионажа, сведений об оборонительных и наступательных возможностях нашей Красной Армии, нашего государства. Нордволл не одиноко стоит перед уликами, его подпирают здесь с одной стороны Лобанов, с другой стороны Торнтон, и нужно, конечно, признать чем-то сверхъестественным совпадение таких обстоятельств, как матерый разведчик Торнтон, проболтавшийся, расшифровавший свою сеть и в этом отношении конченный и для разведки человек, и, с другой стороны, исчерпывающие показания Лобанова, который как мне, так и многим, может быть, кажется не вполне чистоплотной личностью. Но ведь нужно иметь в виду, что с чистоплотными людьми эти господа и не могли обделывать свои нечистоплотные дела. С чистоплотными людьми они не дружили. Когда они встречались с чистоплотными людьми, эти чистоплотные люди давали им отпор, такой отпор, какой они получили, например, от чистоплотного человека, свидетеля Долгова, который получил 3000 руб., данные ему в виде взятки Торнтоном, принес их в ОГПУ, раскрыл эту взятку, пришел на гласный суд и здесь в лицо бросил им это обвинение. И они не посмели набросить на него какую-нибудь тень, а создали версию о том, что этому Долгову нужна была квартира, они пожалели его, пошли навстречу, хотели устроить квартиру. Потом оказалось, что о квартире не спрашивали, оказалось, что об этих 3000 никто никогда не спрашивал, потом оказалось, что нужно было ждать специального приезда Ричардса, чтобы оформить эту сумму, а до этого они провели эту сумму в виде «переходящей суммы».