Судебный дознаватель фараона (СИ)

Он представил как завтра примется выспрашивать у каждого молодого служащего сокровищницы, не знаком ли тот с Неферет, что в свете пропажи серебряной статуэтки бывшего бога Хонсу из сундука ее папаши уже будет выглядеть почти обвинением в краже, и у него стало кисло на языке. Вряд ли от такого дознания будет толк.

— Пф! — а вот девчонка, не смутившись, закатила глаза, — Молодых писцов там совсем немного. Идем, у меня есть план.

Вполне возможно, что демоны Дуата в эту минуту смутили его сердце. Ну, или Тамит не просто маджой, а еще и колдунья. Иначе как объяснить, что он уважаемый дознаватель столичного храмового кебнета послушно поперся за какой-то… пигалицей в бусинах.

— И что теперь?

Спустя пять минут они сидели на большом плоском камне, услужливо торчавшим из земли возле забора напротив неприметной дверцы во второй стене храма. Сбоку на камне, у самой земли еще можно было различить почти стертые краски не то надписи, не то рисунка. Наверное, скамейкой им стала часть разрушенного когда-то обелиска.

Вместо ответа раздалось девять ударов барабана. А за ним с крыши храма слетел густой звук, исторгнутый из огромной церемониальной трубы.

Девчонка снова развела руки в стороны и усмехнулась:

— Для служителя кебнета ты слишком тупой!

— Что?! Да как ты смеешь?!

— Сам посуди. Мы ищем молодого человека, который близок с такой красоткой как Неферет. Вряд ли он лысый, сухой старец.

— Ну, допустим.

— Сейчас, десятый час дня. Конец работы для писцов. Вот и посмотрим, кто выйдет. Молодых и симпатичных мы точно не пропустим. Их же единицы. Обычно писцы — скучные дядьки, а то и вообще старики.

— Почему ты решила, что наш парень пойдет в эту сторону? В стенах храма много ворот.

— Больше некуда, — она пожала плечами, — Эта дверь ведет на базарную площадь, в порт, в приличные жилые районы. Ты же не думаешь, что молодой писец сокровищницы Храма живет в трущобах на окраине, куда ведут восточные ворота, или после трудового дня решит прогуляться вокруг закрытых храмов, потопав на юг. Это должен быть писец-оригинал. А я таких не знаю. Писцы все скучные.

— Вообще-то я тоже писец.

Она посмотрела на него так, что челюсти Гормери непроизвольно сжались. Какая наглая пигалица! Но и толковая в то же время. Действительно ее рассуждения звучали логично. И он сделал вторую ошибку, согласился с ее планом. Они уставились на небольшой проход с дверью, которая закрывалась изнутри. Он отметил для себя, что завтра нужно проверить, постоянно ли дежурит у всех таких вот лазеек стражник. Если нет, то проникнуть за череду заборов Храма не так-то и трудно. Достаточно лишь подкупить кого-то из его работников, чтобы они отодвинули засов на этой или другой двери в нужное время.

Сначала из узкого прохода друг за другом выскочили несколько мужчин средних лет. Очевидно, отцы семейств. Все они устремились домой с лицами радостными и озабоченными одновременно. Они предвкушали встречу с домашними, вкусный ужин и общество любимых людей, но, по многолетнему опыту знали, что дома, в отсутствии мужчины может случиться все что угодно. И вполне возможно его ждут не с ужином, а со сводкой неприятных новостей.

— Так ты можешь запросто общаться с Бэсом?

Гормери не сразу сообразил, о ком говорит девчонка. Когда дошло сжал кулаки. До чего же она его бесит! Даже больше, чем сам карлик.

— Не знаю, что ты имеешь в виду. Для меня он Анхатон.

— Ну да… — она потупила глазки, будто раскаялась. Только вот усмехнулась при этом, зараза!

— Допустим, — он и не подозревал, что звуки могут кипеть и булькать в горле, как вода в котле, — Я говорю с ним, мы вообще-то одним делом занимаемся.

— Неужели и Бэс ищет пропавших девушек?

В ее огромных, обведенных черной подводкой глазах, засверкали восхищенные искорки. Гормери вздохнул. Вообще-то плевать он хотел на чувства, которые какая-то уличная девчонка из захолустного Уаджа, пусть и маджой, испытывает к карлику. Неприятно было другое. Она видела в нем воплощение запретного бога Бэса, и этим своим интересом словно пачкала его в той же неправедной грязи, в которой копошилась сама.

— Анхатон плевать хотел на пропавших девиц, — отчеканил он, — Он занят более важными вещами.

— Вот увидишь, он обязательно раскроет все тайны. Он же Бэс!

— Атон великий! — взвыл песец кебнета.

Неизвестно чем, бы закончилась эта перепалка, но тут из приоткрывшейся двери выскользнул молодой и очень симпатичный мужчина лет 25-и. Одежда из дорогой материи, густые волосы стянуты в хвост на затылке, на плече сумка писца. Гормери с Тамит разом дернулись с камня. Но к мужчине с криками «Папа!» побежал малец лет четырех, голый и лысый, с развивающимся от затылка жгутиком вьющихся по-детски нежных волос. Мужчина подхватил его на руки и закружил. В нескольких шагах от них улыбалась симпатичная горожанка. Очевидно, жена первого и мать второго. Гормери и Тамит плюхнулись назад на камень.

— Не, не он. Не стала бы Неферет встречаться с чужим мужем, — девчонка-маджой вздохнула.

— Да и он не похож на мужчину, только что приведшего в дом вторую жену, — согласился с ней писец.