Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока

Манцев. Уже в апреле после VII съезда партии и IV съезда советов мне стало известно, что руководством фракции «левых коммунистов» ведутся переговоры о блоке, о союзе с «левыми» эсерами в заговорщических целях по свержению Советского правительства, для совершения контрреволюционного переворота.

На одном из заседаний областного бюро, на котором присутствовали полностью почти все члены фракции «левых коммунистов» — Яковлева, я, Ломов, Максимовский, Стуков, Кизельштейн и целый ряд тех, которые принимали близкое участие в руководстве деятельностью фракции, Бухарин выступил с докладом, в котором заявил, что после одобрения Брестского мира съездом партии и съездом советов остается один путь, это — путь восстания против Советского правительства, свержения Советского правительства.

В этом же докладе он сообщил о том, что он считает необходимым условием успешности переворота арест и, в случае необходимости, физическое уничтожение, просто говоря, — убийство руководителей партии и правительства — Ленина, Сталина и Свердлова.

Вышинский. Это вы лично слышали?

Манцев. Да, я лично слышал, также как все те, кто присутствовал на этом собрании. Затем он сообщил о том, что им ведутся, вернее, успешно заключены переговоры с «левыми» эсерами о союзе с ними. Мне, также как и тем, кто работал в руководстве фракцией, тогда уже было известно, что «левые» эсеры готовили тогда восстание против Советского правительства, также как и «левые коммунисты». Бухарин подтвердил существование союза между «левыми коммунистами» и «левыми» эсерами в целях свержения Советского правительства. Он сказал о том, что им лично велись переговоры. На этом собрании Бухарину было поручено продолжать в дальнейшем переговоры с «левыми» эсерами.

Вышинский. Скажите, это обстоятельство было отражено в протоколе?

Манцев. Это было отражено в протоколе.

Вышинский. А потом куда девался этот протокол?

Манцев. На московской областной конференции в 1918 году «левые коммунисты» потерпели поражение. Большинство конференции высказалось за линию ЦК партии. Из семи человек избранного бюро пять было сторонниками линии ЦК, линии Ленина, два были выбраны из «левых коммунистов» — это я и Ломов.

На заседании фракции «левых коммунистов», которое состоялось в конце конференции, было постановлено распустить фракцию, прекратить фракционную работу. Я должен сказать, что это было неискренне, потому что на том же заседании фракции постановили, чтобы я и Ломов отказались от участия в работах областного комитета партии, который состоял в большинстве из сторонников ЦК. После заседания фракции состоялось очень короткое летучее заседание бывших членов областного бюро «левых коммунистов», на котором присутствовали все те, о которых я говорил. На этом заседании, по предложению Бухарина, мне и Яковлевой в целях сокрытия от партии истинных позиций «левых коммунистов» по отношению к ЦК партии и правительству (а они заключались в том, что мы готовили свержение этого правительства) было поручено уничтожить ту запись в протоколе, о которой я говорил. Это и было произведено мной.

Вышинский. Уничтожили?

Манцев. Я и Яковлева в этот же вечер или ночью уничтожили этот протокол.

Вышинский. Подсудимый Бухарин, что вы скажете по поводу показаний свидетеля Манцева?

Бухарин. Я должен сказать следующее: что я делал доклад на бюро московской организации, я этого не помню, но я этого и не отрицаю. Но я совершенно исключаю, чтобы я в этом своем докладе говорил в таком духе, о котором говорил Манцев. Что касается линии на насильственное ниспровержение Советского правительства, то я уже ответил, что был такой момент, когда она была, и я это признаю. Что касается того, будто бы я дал директиву относительно изъятия из протокола какого-то места, то я, во-первых, считаю, что...

Вышинский. Вы такую директиву дали?

Бухарин. Нет, я такой директивы не давал.

Вышинский. А протокол исчез.

Бухарин. Протокол исчез, это есть совершившийся факт, но я к этому не имел отношения.

Вышинский. Свидетельница Яковлева, что вы по этому поводу скажете?

Яковлева. Когда мы подготовляли материал областного бюро, я слышала, что Бухарин настаивает на изъятии не всего протокола, а определенного места из протокола, а именно, того места, где была изложена речь Стукова и внесенный им проект резолюции на фракционном заседании областного бюро. Мотивировалось это следующим, что сохранение этого места может разоблачить и нелегальную деятельность «левых коммунистов» и опорочить политическую позицию московского бюро. Мы с Манцевым такое изъятие, как я уже показывала, произвели.

Вышинский. Свидетель Манцев, что вы скажете?

Манцев. Я подтверждаю свое показание, которое я дал.

Вышинский. Подсудимый Бухарин, вы подтверждаете, что у вас было намерение арестовать товарищей Ленина, Сталина и Свердлова?

Бухарин. Да, я подтверждаю, что был такой момент.

Вышинский. И кто был инициатором такого намерения, вы?