Судьи и заговорщики: Из истории политических процессов на Западе

Совмещение судебных и внесудебных форм репрессий — характерная черта политики реакционной буржуазии в современную эпоху. Оно воплощается в сближении и переплетении функций учреждений, осуществляющих различные виды политического террора против народа. Как правило, несудебные органы занимались подготовкой последующей судебной расправы. Достаточно напомнить об американской практике фабрикации обвинений, произвольных арестов, добывания «доказательств» с помощью «допроса третьей степени», т. е. превращения пытки в главное оружие следствия. Не менее характерным являлся также соответствующий подбор судей и присяжных, нередко путем прямого нарушения существующего законодательства, и другие аналогичные способы обеспечения «нужного» хода и исхода судебного процесса. Растущее подчинение судебных органов центральной исполнительной власти — главному уполномоченному монополистического капитала — приводит к еще более тесному переплетению судебных и административных методов расправы. Этому-немало способствует также непосредственное подчинение определенных звеньев судебного и полицейского аппарата той или иной финансовой группировке, контролирующей иногда обширные районы страны, например целые штаты в США.

Разумеется, было бы неправильным представлять, что все, или почти все, политические процессы являлись следствием террористических действий против народа. Наоборот, они отражали не только основные, но и все многочисленные производные противоречия буржуазного общества, в частности острую борьбу между различными слоями и политическими группировками внутри правящих классов. Невиданно расширилась «география» политических процессов, появлялись все новые мотивы для их проведения, своеобразно отражавшие идеологический «климат» эпохи.

Целью многих судебных процессов была поддержка политики разжигания и проведения двух мировых войн, которые империализм обрушил на человечество в XX в., подготовки третьей мировой войны. Политические процессы были средством, многократно пускавшимся в ход в различных капиталистических странах, чтобы побороть оппозицию против колониальных войн и контрреволюционных интервенций. Никогда еще в истории оружие политических процессов не ставилось на службу столь поистине бесчеловечной политике, глубоко противоречащей жизненным интересам всех народов, как в эпоху империализма.

Империалистическая буржуазия берет на вооружение те формы борьбы против прогресса, которые применялись реакционными силами на протяжении всей истории человечества. Очень символичным был, казалось бы, частный факт, на первый взгляд выглядевший почти курьезом, — преследование теории эволюции Дарвина в главной стране капитализма — США. Речь идет о получившем печальную известность во всем мире «обезьяньем процессе».

Обскуранты и их союзники отнюдь не сдали своих позиций и впоследствии, пытаясь провести «законы против эволюции» в Калифорнии, Аризоне и Техасе. Закон, запрещающий преподавание теории Дарвина, формально остается в силе в Теннесси и по сей день. Такой же закон существует в штате Миссисипи. В мае 1966 г. — через тридцать восемь лет после «обезьяньего процесса» — аналогичный билль приняли в Арканзасе, но он не вступил в действие, так как был признан противоречащим конституции[467]. Однако и в конце 1968 г. Верховный суд Арканзаса продолжал рассматривать вопрос о том, допустимо ли знакомство детей в школах, расположенных на территории штата, с дарвинизмом[468]. Более чем через полвека после «обезьяньего процесса», в октябре 1980 г., во время кампании по выборам президента, Р. Рейган неоднократно публично осуждал теорию Дарвина.

И совсем не случайно преследование в США в годы «холодной войны» лиц, придерживавшихся прогрессивных убеждений, получило средневековое название «охота за ведьмами». Оно метко передавало суть маккартизма, который в конце 40-х и начале 50-х годов использовал как оружие политических процессов, так и процедуру инквизиторских допросов в комиссии по расследованию антиамериканской деятельности и в других подобных ей судилищах (комиссии по «проверке лояльности» государственных служащих, преподавателей высшей школы и т. д.).

Многие процессы, хотя они проводились судами определенных государств, становились фактором поистине международного значения (например, суд над Сакко и Ванцетти в США, Лейпцигский процесс в Германии). Характерно также, что это международное значение они приобретали вопреки воле организаторов указанных процессов.