Судья (Адвокат-2)

— Мне кажется, что если тебя потрясти хорошенько, то ты, Катька, можешь еще очень много интересного и нового нам с Серегой рассказать… Ну, да ладно. Время для разговоров еще будет. Давайте спать укладываться. Мы с Федосеичем и Андрюшкой отъедем в лес: малой в палатке никогда не жил, просился очень… А вы тут устраивайтесь. Мы недалеко будем — километрах в трех, Серега нас проводит…

— Олег! — рванулась было к мужу Катя, но Званцев остановил ее.

— Потом, Катя, потом… Будет время — во всем разберемся. — Он вышел из дома, сгорбившись под невидимой ношей…

Паспорта, билеты и деньги с самого начала было решено разобрать и на всякий случай постоянно держать при себе. Олег оставил Сергею автомат с двумя рожками — часть перевезенного к Федосеичу «арсенала».

— Ну, счастливо оставаться в душной хате, — бодрым голосом сказал Олег, усаживаясь в седло мотоцикла за Федосеичем. Сына он усадил в коляску. — А мы уж лучше на воздухе.

Сергей кивнул и ничего не ответил. Он понимал, что Олегу неимоверно тяжело было бы находиться под одной крышей с женщиной, которую он когда-то очень любил… Да, наверное, и сейчас еще любит…

Ночь была теплой и светлой, может быть, это была самая счастливая ночь в жизни Сергея и Катерины. Они говорили взахлеб и не могли наговориться. Челищев поминутно гладил уже округлившийся Катин живот и осторожно целовал его сухими губами, а Катерина тихо стонала, то ли смеясь, то ли плача…

Она заснула лишь под утро и во сне продолжала тихонечко всхлипывать и постанывать. Сергей осторожно, боясь потревожить ее сон, встал с кровати и на цыпочках вышел покурить на веранду. Он вдруг ощутил, что метроном, стучавший все эти дни у него внутри, смолк, но облегчение почему-то не наступало, напротив, холодная и безжалостная тоска разлилась в его груди… Челищев по-звериному напрягся и прислушался. В тихой и светлой июньской ночи звуки разносились на много километров вперед, и Сергей услышал, как где-то еще далеко запели злыми комариными голосами моторы приближающихся автомобилей…

Случилось то, чего предугадать, наверное, не мог никто. Посланное Челищевым в Генеральную прокуратуру письмо дошло на удивление быстро — всего за пару дней. В канцелярии прокуратуры его расписали референту первого зама Генерального. Референт бегло просмотрел анонимку и не особо заинтересовался — письма без подписей приходили в Генпрокуратуру тысячами. Референт принял решение переслать письмо в питерское ОРБ, что и было исполнено с резолюцией первого заместителя: «Направляю для проверки и возможного использования в служебной деятельности». В Петербург это письмо пришло утренней спецпочтой 14 июня, то есть в тот самый день, когда Катерина выходила из «Крестов». Конверт лег на стол первого заместителя начальника ОРБ, подполковника милиции Геннадия Петровича Ващанова, Геннадий Петрович, прочитав анонимку, не поленился лично съездить в 354-е отделение связи и забрал из абонентского ящика N 27 большой пакет в плотной коричневой бумаге. Когда Геннадий Петрович прочитал первые страницы досье, его прошиб пот. Ващанов вернулся к себе в кабинет, внимательно прочитал все отпечатанные на машинке листы и прослушал все три приложенные микрокассеты. Геннадий Петрович долго размышлял, потом уложил бумаги и кассеты обратно в конверт, спрятал его к себе в портфель и вышел из «Большого дома». На улице Некрасова у Кукольного театра Ващанов нашел исправный телефон-автомат и начал вращать диск чуть подрагивающим указательным пальцем. Комбинация набираемых им цифр сложилась в «экстренный» номер Антибиотика…

Виктор Палыч встретился с Ващановым через полчаса в одном из кабинетов ЗАГСа Куйбышевского района. Чтение содержимого коричневого конверта заняло у Антибиотика минут сорок — когда надо было, старик умел все делать очень быстро. Перевернув последнюю страницу досье, он медленно поднял голову и глянул в лицо Ващанова:

— Спасибо тебе. Гена. Я не забуду. Ты иди пока… Можешь считать, что жизнь свою ты уже обеспечил до глубокой старости.

Геннадию Петровичу очень не понравилось выражение глаз Антибиотика, и он, кивнув, торопливо выскочил из кабинета. Старик остался один. Несколько минут он сидел молча, раскачиваясь на стуле и улыбаясь страшной, совсем уж нечеловеческой сейчас улыбочкой…

— Ах, сучонок, — шептал Виктор Палыч. — Ах ты, сучонок…

Антибиотика не раз била жизнь, и он умел держать ее удары. Ему понадобилось совсем мало времени, чтобы прийти в себя и принять решение. Выскочив из кабинета, он спокойно и деловито отдал распоряжение Васе:

— Езжай за Черепом и людей подтяни к Смоленке. Я пока съезжу Вальтера навещу… Да, Валдая найди… И быстро, Васенька, быстро, у нас сегодня день будет интересным.

Николай Трофимович Богомолов визита Антибиотика совсем не ждал и растерялся, когда в его кабинет вошел Виктор Палыч.