Судья Ди за работой

— Этой Иволге и ее молодому человеку очень повезло, что именно вы, ваша честь, расследовали преступление. Ведь все улики прямо указывали на Вэна, и его обязательно бы осудили и обезглавили. Тем более, что девица глухонемая, да и парень не большой говорун.

Судья Ди кивнул. Откинувшись в кресле, он произнес с легкой улыбкой:

— А вот это и есть главная польза, которую я извлек из сегодняшнего дела, Хун. Очень личная и очень важная. Я должен тебе признаться, что с утра у меня было плохое настроение, и я по-настоящему засомневался, стоит ли мне вообще быть судьей. Вот глупец-то! Это великая, замечательная служба, Хун! Хотя бы потому, что она дает возможность спасти от беды тех, кто не способен сам поднять за себя голос.

Убийство среди лотосов

Этот случай произошел в 667 году в Ханъю-ани, древнем маленьком городке, построенном на берегу озера недалеко от столицы. Здесь судье Ди предстояло распутать убийство старого поэта, который жил отшельником в своем скромном имении за Кварталом Ив — пристанищем куртизанок и певичек. Поэт был убит, когда мирно созерцал луну в своем садовом павильоне, расположенном посреди пруда, заросшего лотосами. Никаких свидетелей не было — так, по крайней мере, казалось.

Из маленького павильона на островке в центре пруда ему был виден весь сад, залитый лунным светом. Человек напряженно прислушался. Ничто не нарушало тишину. С довольной улыбкой он взглянул на мертвеца в бамбуковом кресле с торчавшей из груди рукоятью ножа. Лишь несколько капель крови стекли по суровой ткани его рубахи. Человек взял одну из двух фарфоровых чашек, что стояли на круглом столе у оловянного кувшина для вина. Одним глотком он опустошил ее. А затем пробормотал, глядя на труп:

— Покойся с миром! Будь ты просто дураком, я, возможно, пощадил бы тебя. Но поскольку ты еще и полез не в свое дело…

Он пожал плечами. Все прошло так, как надо. Теперь уже за полночь; никто не забредет в этот уединенный загородный дом. Не видно ни единого движения и в темном строении на другой стороне сада. Он осмотрел свои руки — никаких следов крови. Потом нагнулся и внимательно изучил пол в павильоне и стул, на котором он сидел напротив мертвеца. Нет, он не оставил никаких улик. Все в порядке, теперь можно уходить.

Вдруг за спиной он услышал какое-то шлепанье. Вздрогнув, человек обернулся. И вздохнул с облегчением: это была всего лишь большая зеленая лягушка. Она выпрыгнула из пруда на мраморные ступени павильона и теперь сидела, важно глядя на него моргающими, выпученными глазами.

— Ты не умеешь говорить, мерзкая тварь! — ухмыльнулся мужчина. — Но я все же перестрахуюсь!

С этими словами он сильно пнул лягушку, так что она, отлетев, ударилась о ножку стола. Лягушка подрыгала задними лапками и затихла. Он взял вторую чашку с вином, ту, из которой пил убитый. Мужчина осмотрел ее и спрятал в своем широком рукаве. Теперь он готов. Когда он повернулся, чтобы уйти, взгляд его упал на мертвую лягушку.

— Отправляйся к своим товаркам! — презрительно фыркнул он и пинком сбросил ее в воду. Она плюхнулась среди лотосов. И тут наконец кваканье сотен испуганных лягушек разорвало ночную тишину.

Мужчина разразился проклятиями. Он быстро пошел по покрытому красным лаком мостику, что был перекинут от павильона к выходу из сада. Когда он выскользнул наружу и закрыл за собой калитку, лягушки снова угомонились.

Несколько часов спустя по идущей вдоль озера дороге в город ехали три всадника. Первые красноватые лучи восходящего солнца блестели на грубых охотничьих куртках и черных шапках. Прохладный утренний ветерок поднимал легкую рябь на поверхности воды, но вскоре наступит зной, обычный для середины лета.

Широкоплечий бородатый мужчина с улыбкой обратился к своему немолодому сухопарому спутнику:

— Наша утиная охота подсказала мне хороший способ для поимки коварных преступников. Кладешь приманку, а затем ждешь в укромном месте с сетью наготове. Когда показывается птичка, ты ее хвать!

Четверо идущих навстречу крестьян торопливо опустили на землю корзины с овощами и преклонили колени на обочине. Они узнали бородатого мужчину — то был судья Ди, наместник озерного края Ханьюань.

— Своими сетями мы подняли среди тростников целую бурю, — насмешливо заметил ехавший позади дюжий мужчина. — А поймали лишь кучку водорослей!

— И все равно, это отличная тренировка, Ма Жун! — бросил судья Ди через плечо своему помощнику. Затем вновь обратился к своему сухопарому спутнику: — Занимайся мы этим каждое утро, господин Юань, отпала бы всякая нужда в ваших порошках и пилюлях.

Тот вымученно улыбнулся. Его звали Юань Кай, и был он состоятельным владельцем самой большой аптеки в округе судьи Ди. Утиная охота была его любимым занятием.

Судья Ди поторопил коня, и вскоре они въехали в раскинувшийся на склоне горы город Ха-ньюань. На рыночной площади, перед храмом Конфуция, все трое спешились и по каменным ступеням поднялись к улице, на которой расположилась, возвышаясь над городом и озером, судебная управа.