Судья Ди за работой

— Чушь! — рявкнул судья Ди. — Разве я не объяснял вам, что в архиве крепости есть две папки под литерой «П»; «П» как «Персональные дела» и «П» как «Приобретения»? Документ второй папки П-405, относящийся к покупке кожаных ремней, помечен вполне ясным указанием: «Присовокупить к П-404». Это недвусмысленно указывает на то, что П-404 относится к «Приобретениям», а не к «Персонам».

— Эта канцелярщина не для меня, ваша честь! В глазах рябит от красных тесемок! Кроме того, те два раздела «П» — только копии, присланные нам из крепости. А что касается крепости, ваша честь, мы…

— Это не просто канцелярщина, — раздраженно перебил его судья Ди, — а точное соблюдение установленного порядка делопроизводства, без которого разладится весь административный механизм нашей империи. — Заметив унылые мины на дочерна загорелых физиономиях своих помощников, судья через силу улыбнулся и продолжил уже помягче: — За месяц службы в Пэнлае вы доказали свою сноровку в выполнении черной работы. Но задачей судебного служащего является нечто большее, нежели аресты опасных преступников. Он не должен чураться бумажной рутины, но ощущать ее тонкости и сознавать важность соблюдения этих тонкостей — то есть заниматься делом, которое могут называть канцелярщиной лишь невежественные профаны. Что же касается пропавшего документа П-404, то содержание его может оказаться и не заслуживающим внимания. Однако сам факт пропажи делает его в высшей степени важным.

Скрестив на груди руки, скрытые широкими рукавами, он продолжал:

— Ма Жун верно заметил, что в этих двух папках, помеченных литерой «П», нет ничего, кроме копий переписки крепости со столичным Военным министерством. Документы эти посвящены чисто армейским вопросам и нас напрямую не касаются. А вот что нас в этом суде определенно касается, так это неукоснительная обязанность содержать все без исключения деловые бумаги, важные или неважные, в надлежащем порядке и, прежде всего, в полном комплекте! — Судья подчеркнул важность сказанного, подняв указательный палец. — Запомните, раз и навсегда: вы должны не сомневаться в надежности и достоверности имеющихся у нас документов, а это возможно лишь в том случае, когда вы абсолютно уверены, что все они находятся на своих местах. Не полностью укомплектованному делу нет места в хорошо организованной канцелярии!

— И зачем тогда нам нужна эта папка «П», если она неправильная?! — воскликнул Ма Жун и тут же добавил: — Прошу прощения, ваша честь, но дело в том, что мы с братцем Цзяо несколько выведены из равновесия. Утром мы услышали, что наш лучший в Пэнлае друг, старший командир Мин Квотай, был вчера вечером признан виновным в убийстве Су, вице-коменданта крепости.

Судья Ди выпрямился в кресле.

— Э-э, так вы оба знакомы с Мином? Я услышал об этом убийстве позавчера. Поскольку я был очень занят составлением рапорта, который Хун повез в столицу, то не занимался расследованием. Как бы то ни было, это чисто армейское дело находится в полной компетенции коменданта крепости. А вы-то как познакомились со старшим командиром Мином?

— Ну-у, — протянул Ма Жун, — пару недель назад мы столкнулись с ним в городе, в питейном заведении, где он коротал вечер. Этот парень — настоящий атлет, превосходный мастер кулачного боя и первый в крепости стрелок из лука. Мы тут же подружились, и он стал проводить с нами все свободные вечера. А теперь они говорят, будто он застрелил вице-коменданта! Что за нелепица…

— Не беспокойся, наш судья во всем разберется, — утешил друга Цзяо Тай.

— Дело было так, ваша честь, — с готовностью принялся рассказывать Ма Жун. — Позавчера вице-комендант…

Судья Ди остановил его взмахом руки.

— Прежде всего, я не могу вмешиваться в дела крепости. Во-вторых, даже имея такую возможность, я не стал бы доверяться молве, основанной на слухах. Впрочем, раз уж вы знаете обвиняемого, можете рассказать мне о нем подробнее.

— Старший командир Мин — честный и открытый малый! — выпалил Ма Жун. — Мы дрались с ним на кулачках, мы пили с ним, мы с ним к девицам ходили. Уверяю вас, судья, именно так узнаешь всю подноготную человека. А вице-комендант Су был солдафон и жуткий придира, и Мин постоянно получал от него свою долю ругани. Я легко могу себе представить, как в один прекрасный день Мин впадает в ярость и бьет Су наповал. Но Мин тут же доложил бы о случившемся и ответил за свой поступок. Убить же человека во сне, а потом все начисто отрицать… Нет, ваша честь, на такое Мин неспособен. Никогда!

— Известно ли вам, как отнесся к этому комендант Фан? — осведомился судья. — Я полагаю, он председательствовал в армейском суде?

— Именно так, — отозвался Цзяо Тай. — И он же утвердил решение о предумышленном убийстве. Фан — человек чванливый и неразговорчивый. Но ходят слухи, что вердиктом он не слишком доволен, хотя все улики говорят против Мина. А мнение коменданта свидетельствует о том, что Мин всеми любим, даже начальством.

— Когда вы последний раз видели своего приятеля? — спросил судья Ди.