Судья и историк. Размышления на полях процесса Софри

9. В работе, посвященной «Революционным массам» (1932) и тесно связанной с монографией о «великом страхе», Лефевр резко раскритиковал одну из самых влиятельных книг, когда-либо написанных о массах, – «Психологию народов и масс» («Psychologie des foules», «Psychology of Crowds») Гюстава Лебона. Впервые опубликованная в 1895 г. и созданная так никогда и не ставшим частью академического мира эрудитом, «Психология народов и масс» многажды переиздавалась и переводилась на разные языки вплоть до сего дня. Широко распространено мнение, что эта книга является одним из основополагающих текстов по коллективной психологии, и, несмотря на это, ее репутация, особенно во Франции, остается в высшей степени противоречивой108. Без сомнения, «Психология народов и масс» антиреволюционна и написана расистом109. Недавно труды Лебона оказались усвоены правой группой под названием «Друзья Гюстава Лебона», которая среди прочего переиздала его антисемитскую брошюру «Роль евреев в цивилизации»110.

Главным слабым местом аргументации Лебона, согласно Лефевру, служит терминологическое и концептуальное смешение между понятиями «foules» («толпы») и «masses» («массы»)111. Фрагмент из самого начала «Психологии народов и масс» Лебона, кажется, иллюстрирует путаницу, отмеченную Лефевром. Лебон подчеркивал, что его целью являлось «вступление народных классов на арену политической жизни, т.е. в действительности их постепенное превращение в руководящие классы».

Затем он продолжал, внезапно изменив направление своих мыслей: «В настоящее время притязания толпы становятся все более и более определенными и доходят даже до готовности полностью разрушить общество в существующем нынче виде, с намерением вернуться назад к первобытному коммунизму, который служил обычным состоянием всех человеческих групп до прихода цивилизации»112.

Переход Лебона от «народных классов» к «толпе» бросается в глаза. Идет ли речь о смешении понятий или Лебон имплицитно формулировал политическую стратегию, призванную противостоять «угрожающему нашествию социализма»? Использование будущего времени в столь торжественном утверждении, как «Наступающая эпоха будет поистине ЭРОЙ МАСС»113, амбивалентно. Лебон далек от утверждения о неизбежности этой траектории, но предлагает подробную аргументацию, подспудно направленную на то, чтобы перевести его, как кажется, нейтральный, «научный» довод в совершенно иную плоскость114. «Знание психологии толпы, – писал Лебон во введении к своей книге, – составляет в настоящее время последнее средство, имеющееся в руках государственного человека, – не для того, чтобы управлять массами, так как это уже невозможно, а для того, чтобы не давать им слишком много воли над собой»115. Согласно Лебону, отличительными чертами толпы являются «импульсивность, раздражительность, неспособность обдумывать, отсутствие рассуждения и критики, преувеличенная чувствительность и т.п., которые почти всегда наблюдаются у существ, принадлежащих к низшим формам эволюции, как то: у женщин, дикарей и детей»116. Толпа слаба, иррациональна, наполнена заразой, которую «надо причислить к разряду гипнотических явлений»117.

Что перед нами – описание или подсказка? Если мы примем последнюю гипотезу, то должны будем заключить: Лебон подразумевал, что массы превратятся в толпу, полагаясь на «власть гипнотизера над загипнотизированным»118. Следовательно, толпа (включая парламентскую толпу) нуждается в «meneur» («вожаке»), в лидере, поскольку «люди в толпе не могут обойтись без господина»119. Отдельная глава – «Вожаки толпы и их способы убеждения» – включает, например, следующий фрагмент:

Чтобы искусно пользоваться ими, вожак должен, хотя бы даже бессознательным образом, понимать психологию толпы и знать, как надо говорить толпе. В особенности ему должно быть известно обаяние известных слов, формул и образов. Он должен обладать совершенно специальным красноречием, преимущественно заключающимся в энергичных, хотя и совершенно бездоказательных утверждениях и ярких образах, обрамленных весьма поверхностными рассуждениями120.