Судья и палач

Из спальни донеслось знакомое звяканье — голем притягивал свои части, собираясь в единое целое, потом раздались два выстрела. Последовал звук сгружаемого с самосвала металлолома и всё стихло. Девушка осторожно приоткрыла дверь. Опираясь на подзеркальник, стоял Фёдор, залитый кровью, его левое плечо было основательно рассечено торчавшим в стене кухонным кизлярским ножом, а у его ног валялся поверженный голем.

— Ты была права, — усмехнулся он, хотя и было видно, что ему очень больно, — мусор всё-таки выкинуть следовало.

Рина не представляла, как остановить кровь у того, кто не являлся человеком, но обладал плотью и кровью. Девушка глубоко вздохнула, взяла себя в руки и постаралась припомнить всё, что им рассказывали на курсах сестёр милосердия в университете. Перекись водорода, хоть и заставила полковника Преображенского полка, известного бретёра совсем по-детски зашипеть от боли, но кровотечение остановилось. Рина подула на порез, совсем как во время практики в 63-ей гимназии подула на шишку, набитую пятиклассником во время перемены. Не хватало лишь приговаривать: «У кошки боли, у собаки боли…».

К её удивлению, порез, довольно глубокий и болезненный на глазах затянулся. Чародейка настояла на повязке, и Алеут стоически выдержал неумелое бинтование.

Он взял коробку с простреленной голографической наклейкой.

— Умно, расчёт на самую банальную психологию сработал. Кто станет интересоваться коробкой? Бросят в мусорное ведро. С учётом позднего времени суток можно быть уверенным, что мало кто сподвигнется этот самый мусор вынести. Ночью заклятие активируется, и из подручных средств собирается монстр, который должен был перепугать тебя до полусмерти.

Они сидели на кухне, Рина сказала, что ей просто необходима чашка горячего чая.

— Мне кажется, он собирался меня убить.

— Не думаю, — качнул головой Алеут, — вот бес в парке, да. Этот же — типичное запугивание. Тихо ему было не подобраться. Предполагать, что ты ничего не умеешь, нет оснований. Больше похоже, что кто-то решил дать тебе понять, что пора сменить место жительства. Прав был наш инквизитор, мешаем мы кому-то, Ринка.

На остаток ночи они перебрались в гостевую спальню. Завтра их ждала масштабная уборка и разговор с Викентием Константиновичем. Поиски Лобзика не отменял никто, да и новая героическая душа требовала внимания.

Глава 5. ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ШЛЯПОЧКИ

Отец Викентий ответил на звонок после четырёх гудков. Он выслушал просьбу о встрече и сказал, что закончит дела и будет ждать их в Городском парке около Музыкального фонтана в одиннадцать часов.

— Мог бы и в ресторацию пригласить, — заметил Фёдор, метко послав упаковку от съеденного эскимо в урну.

— В ресторан в наше время по вечерам ходят, — ответила Рина, она ещё и половины своего мороженого съесть не успела, — у нас сугубо деловой разговор намечается. Да и Викентий Константинович — не тот человек, с которым я мечтаю посидеть в ресторане.

Алеут вспомнил неприятный взгляд из-за сильных очков в массивной оправе, кислое выражение лица инквизитора и согласился.

Викентий Константинович сидел на лавочке в тени отцветших кустов сирени и наблюдал, как толстенький карапуз пытается наступать на отверстия для струй фонтана.

Музыкальный фонтан являлся предметом законной гордости междуреченцев, его открытие удостоилось показа по 1 Императорскому каналу телевидения. Днём это была просто плита, из которой били разновысотные струи воды. Но вот вечером, струи фонтана окрашивались нежнейшей подсветкой, а высота струй изменялась в такт музыки. Сейчас музыка не играла, а мокрый малыш упорно пытался угадать, откуда выплеснется следующая струя.

Когда Рина со своей героической душой подошла к скамейке, мамаша утащила вопящее от возмущения чадо прочь. Инквизитор сидел, оперевшись на старомодную трость, совсем как Пуаро в английском телесериале. Только оголовье его трости представляло из себя не изящную голову лебедя, как у знаменитого сыщика, а вытянутую хищную морду борзой собаки. Почувствовав приближение чародейки, он повернулся к ним.

— Вы хотели меня видеть, Аринушка, — одними губами улыбнулся он, похвалив внешний вид Толстого. Тот облачился в привычные бежевые шорты и белую футболку с несерьёзным персонажем японского анимэ, делавших его похожим на бесшабашного студента. Образ довершала бейсболка, из-под которой живописно выбивались буйные кудри.

— На меня, то есть на нас, дважды нападали, — со значением проговорила Рина.

— Ещё раз? Но поскольку вы живы-здоровы, — безуспешно, — констатировал инквизитор с обидным хладнокровием, — я предупреждал и ожидал этого. Молодцы, что отбились. Будьте и впредь на стороже. Но ведь не из-за этой ерунды ты хотела меня видеть?

— Вы называете ерундой нападение беса и кухонного голема? — возмутился Фёдор, хотя отец Викентий подчёркнуто обращался только к Арине.

— Кухонного голема? — засмеялся инквизитор, и смех у него был отрывистым и резким, — что-то новенькое! Взбунтовавшаяся микроволновка с поддержкой кофеварки!