Судья и палач

— Я уже давно не щенок, Володя, — проговорил Хмарин. — Я жил у карпатского старца больше года. Я был первым. Мне было всего двенадцать, но я все помню. Каждый день, каждый час, который я провел в его халупе. Он учил меня! Не так, как остальных! Он говорил, что у меня есть потенциал! Что меня ждет большое будущее! Что скоро будет день Явления! За мной придут и заберут туда, где меня ждет могущество, недоступное пониманию обычного человека! Я ждал Явление несколько месяцев, но так и не узнал, что это такое. Потому что вместо Явления пришли вы, освободители хреновы!

Хмарин шевельнул пальцами, наблюдая, как выкатываются из орбит глаза его жертвы.

— Из-за тебя и таких, как ты, я не успел научиться почти ничему из того, что умел старик!

— Ты не рассказывал, что этот псих тебя чему-то учил! — прохрипел Владимир, в ужасе царапая ногтями дорогую обивку кресла. Отчетливо трещали под чудовищным давлением ребра. Каждый, самый микроскопический вдох давался все тяжелее.

— И правильно делал! Согласись, я чувствую себя гораздо лучше, чем те, кто имел глупость откровенничать! — расхохотался ученик колдуна. — Я знаю, что карпатский старец не единственный. Были и другие. Он сам говорил мне об этом. И девчонка, скорее всего, ученица одного из таких. Я хочу, чтобы она привела меня к своему учителю.

— А если девка не захочет? Если она сильнее тебя, заставить ее ты не сможешь!

— Тогда придется ее ликвидировать, — опустив руки, признал ФСБешник, и Владимир почувствовал, что снова может нормально дышать. — Вот поэтому ты до сих пор жив, урод. Мне не протащить решение о ликвидации через наших дубовых генералов. А ты протащишь. Ты ведь поможешь своему крестничку, Володя?

— По… помогу, — заикаясь выдавил из себя мужчина, растирая грудь.

— Вот и славно, — Хмарин улыбнулся, снова становясь похожим на доброго повара-толстячка из детской сказки. — Хороший у тебя коньяк, Володя. Откуда привозишь?

— Не помню…

— Жаль, — полковник одним глотком опустошил бокал и шагнул к двери. — Я буду работать с Полозковой так, как сам считаю нужным, — добавил он, уже взявшись за ручку, — не вздумай мне мешать.

Едва хлопнула входная дверь квартиры, как хозяин кабинета сполз с кресла на дорогой персидский ковер. С трудом дотянувшись до початой бутылки коньяка, мужчина буквально вылил половину себе в глотку. Закашлявшись, он с опаской посмотрел на дверь и прошептал: «Надо было пащенков еще тогда в расход пустить. Ничего. Никогда не поздно. И девку эту странную на всякий случай туда же…»

Генерал-майор ФСБ Владимир Сторков с трудом поднялся с пола и, не выпуская из рук пузатую бутылку, подошел к столу. Сдвинув неприметный рычажок на корпусе обычного с виду телефонного аппарата, он набрал несколько цифр.

— Реактор Б-7 пошел в разнос. Рекомендую запустить систему самоликвидации, — сказал мужчина, услышав донёсшийся из мембраны сухой щелчок. — Сырье из контейнера Б-7а уничтожить вместе с объектом.

Старомодная пластиковая трубка легла на рычаги, и Владимир медленно опустился в стоявшее за его спиной кресло. Большой глоток коньяка, призванный успокоить расшатанные нервы, заставил генерала снова раскашляться. Сквозь навернувшиеся на глаза слезы он взглянул на настольный календарь. «Неделя, — подумал Владимир, непроизвольно скрипнув зубами. — Неделя, и я тебя больше не увижу, выродок. Ни тебя, ни твоих выкормышей. Я тебе покажу, что значит Контора…»

Глава 22

Середина сентября. Суббота

Назойливая трель мобильного телефона вырвала майора Реброва из дебрей запутанного кошмара. Кровожадные собаки, бесконечные коридоры, запертые двери… И над всем этим висел мерный стук колес. Поезда в поле зрения не попадали, но незримо присутствовали где-то за спиной, заставляя нервно оглядываться. Сообразив, что он уже проснулся, а сумасшедшие паровозы продолжают стучать по невидимым рельсам, майор завертел головой. Сразу все встало на свои места: в окно, подхваченные сильным северным ветром, били крупные капли проливного дождя.

Макс оттолкнул ногой сползшее на пол одеяло и встал с дивана. Перед глазами поплыло, и он судорожно схватился за спинку кресла, подвернувшегося под руку. «Как же я умудрился вчера так напиться?»— подумал майор, сглотнув горькую, вязкую слюну.

Переждав приступ головокружения, Макс потащился в душ, попутно вспоминая вчерашний день.

А вспомнить было что. После того, как полковник Бурун сообщил им с Николаем о странном поведении прокуратуры и ФСБешников, друзья поехали к Агафье. Но девушку в палате они не застали. Мало того, ее вообще не оказалось в госпитале. Хмурый задерганный врач сказал, что лейтенанта Полозкову перевели по какой-то благотворительной программе в частную клинику, и наотрез отказался уточнять, куда именно. Мол, подобную информацию могут получить только близкие родственники или непосредственное начальство с соответствующими официальными бумагами.