Судья и палач

— Смотри мне. Запрягли девчонку и довольны. И так уже непонятно, когда она, собственно, работает.

— Так, может, лейтенанта от подготовки еженедельной аналитической справки для министерства освободить? — с едва заметным ехидством поинтересовался майор. — Она, бедная, по четвергам столько всяких сводок перелопачивает…

— Ты мне еще поумничай! — рассердился Бурундук, одновременно, впрочем, слегка смутившись. Нахальный болтун попал точно в цель: справки для министерства были обязанностью самого полковника. — Будете Полозкову своими бумажками загружать, я ее у вас заберу. Все ясно?

— Так точно, товарищ полковник, — четко ответил Николай, незаметно показав другу кулак.

— То-то, — проворчал, выходя, начальник.

— Нарвешься ты когда-нибудь из-за своего ехидства, Макс, — с осуждением буркнул капитан, когда за полковником закрылась дверь. — Вот кто тебя за язык тянул?

— Что позволено Юпитеру, то не позволено быку? — ухмыльнулся майор.

— Именно так. А если глупый бык этого не понимает, то у Юпитера для него всегда найдется парочка тореадоров.

— Ну, ладно, не нагнетай, — отмахнулся Макс. — Я же это просто так сказал. В порядке рационализаторского предложения. Не приняли, и не надо. Все равно писать Бурундуку свои справки самому, когда уже я ее у него заберу.

— Что ты заберешь? — уточнила, входя Агафья.

— Да, так, бумажку одну, — тут же пошел на попятный майор.

— Бумажку, значит, — недоверчиво посмотрела на любимого девушка.

— У меня есть кое-какие новости по делу Голикова, — быстро ввернул Макс, пока ей не пришло в голову начать выяснять подробности.

— Выкладывай! — воскликнула магичка, разом забыв про насторожившую ее фразу. — А то я сегодня опять зря полдня по городу бегала.

— Заодно и меня в это посвяти, — добавил Николай. — Или ты оперативной информацией только со своей невестой делишься?

— Извини, просто не успел. Да, и какой мне смысл дозировать информацию? Она все равно все тебе расскажет. Ведь моя невеста по какому-то странному, недоступному моему пониманию стечению обстоятельств до сих пор живет в твоей квартире, — многозначительно глядя на Агафью, проворчал Макс.

— Пожалуйста, ближе к делу, — с нарочитой строгостью отозвалась девушка.

— Для меня наша свадьба очень важное дело, — съехидничал майор. — Куда уж ближе то?

— Я имела ввиду уголовное дело, Максим Андреевич, — с нажимом уточнила магичка.

— Ну, вот. Я опять Максим Андреевич! Ты меня еще «товарищ майор» обзови!

— А я предупреждал, что чрезмерное ехидство тебя погубит, товарищ майор, — ухмыльнулся Николай.

— Двое на одного? Так нечестно, тогда я сразу сдаюсь! — поднял руки Макс и, заметив, что магичка начинает хмуриться уже всерьез, продолжил: — Возвращаюсь к Голикову. Утром приходил гражданин Пояркин. Он несколько лет вел с матерью покойного, так сказать, совместное хозяйство, не отягощенное печатями в паспортах. Все было хорошо, пока из горячей точки не вернулся Голиков, оставивший в горах здоровье, веру в людей, а также собственную крышу. И нефиг хмыкать, Коля, я дословно цитирую свидетеля.

— И в чем же выражалась утеря веры в людей?

— В том, что спецназовец по пьяному делу пару раз обвинил отчима в желании оттяпать жилплощадь. После очередного спора, закончившегося визитом в травматологию, Пояркин собрал монатки и съехал. Через пару лет несостоявшийся пасынок нарисовался на пороге его квартиры с сообщением, что мать умерла, выпил за упокой, занял денег на похороны и испарился на полгода. Дальше последовала душещипательная история о собственной болезни и деньгах на операцию, потом на памятник для матери, чуть позже на ремонт залитого из-за гнилой трубы богатого и злобного соседа… Пояркин, заподозрив, наконец, что из него сделали дойную корову, навел справки и выяснил, что Голиков ни разу не лежал в больнице, так и не поставил памятник, а квартиру давно пропил. Естественно, деньгопровод засорился. Печальная история, как мужик дошел до жизни такой, нам неинтересна. Важно только, что, исчерпав кредит, родственничек больше не показывался. И, вот, три недели назад племянник заявился после годичного отсутствия и неожиданно вернул все деньги, которые был должен. За бутылкой, распитой по такому знаменательному поводу, Голиков хвастал, что взялся за ум, и даже обмолвился, что скоро купит квартиру. Вечером он ушел, чтобы больше не вернуться.

— И что нам это дает? — скептически поинтересовался Николай.

— В общем-то ничего, если бы у гражданина не потек сливной бачок, — ухмыльнулся Макс.

Агафья недоуменно подняла бровь, ожидая продолжения.

— В бачке нашелся пакет, замотанный в несколько слоев газеты, полиэтилена и скотча. Пояркин струхнул, мало ли, что подсунул горе-родственник, и потащил находку к участковому, а когда там его вежливо отфутболили — к нам.

— Отфутболили человека, который принес пистолет? — не поверила Агафья.