Судья. Иной

– Я, так то, на днях на ужин ваш корпоративный пожаловал, где вашу же Генриетту лицезреть имел честь в очередной раз. Потому что это тебе надо было. Мне ловить взгляды уничижительные от твоего босса, каждый раз, как она меня встретит, радости особой нет. Так что, как видишь, думаю я. Думаю и о тебе, и о твоей работе просто не переставая. Больше о тебе, само собой.

– Генриетту Адольфовну имел честь лицезреть.

– Что?

– Генриетту Адольфовну. По имени-отчеству называть надо, даже дома. А то привыкнешь только по имени моего шефа величать, случайно оговоришься где-нибудь в её присутствии или, чего хуже, в присутствии её приближённых, что не замедлят тут же доложить об этом, проблем не оберёшься. Только по имени-отчеству! Это правило у нас сразу на зубок заставляют выучить каждого, кто в компанию устраивается. И увольняют безжалостно, если вдруг, даже случайно как по-другому нашу леди-босса назовёшь.

– Но, я-то в вашей компании не работаю. И не собираюсь. Меня и в моей фирме неплохо кормят. И там я, кстати, и шеф грозный, и босс великий, и, вообще, сам себе и всем другим начальник.

– А я работаю. И планирую ещё долго работать. И, как раз, рядом с Генриеттой Адольфовной. Я, вообще-то, один из её заместителей уже. Или для тебя это неважно?

– Важно. Конечно, важно! Для меня всё, что тебя касается, крайне важно! – я тут же пошёл на попятную. – Генриетта Адольфовна. Генриетта Адольфовна. Всё. Навсегда запомнил. Или ещё раз повторить?

– Повторять не надо. Ты у меня умный. Я знаю. Надеюсь, будешь и благоразумным. Хотя бы в присутствии моих коллег.

– Конечно. Конечно, дорогая.

Мы неспешно перекидывались фразами с Катей за довольно поздним ужином. Моя девушка только недавно приехала с работы, да и я сам, надо заметить, явился восвояси немногим раньше. Только успел разобрать пакет с едой, что был успешно доставлен из ближайшего ресторана (еду я заказал по пути домой), да накрыть на стол, как раздался звук поворачиваемого ключа в замочной скважине – пришла Екатерина. Уже не Александровна, но ещё и не Катя. В Катю она превратилась только когда поцеловала меня и убедилась, что, наконец-то, она дома, вдвоём со мной.

Вообще, тема о достоинствах и недостатках грозной руководительницы компании, где трудилась моя девушка, поднималась у нас за ужином с завидным постоянством. Не знаю и почему. Вроде бы не так и часто мне приходилось встречаться с достопочтенной Генриеттой Адольфовной. Ну, может, раз в месяц-два. Вроде бы, действительно, ценила и уважала мою Катю, строгая к прочим, леди-босс, продвигала по службе. Доходы Екатерины Александровны, которые и так-то были весьма и весьма значительными, росли постоянно. Вроде бы и не так уж велики были требования придирчивой мадам к лицам, имевшим честь оказаться рядом с ней. Оказаться равно как по рабочим вопросам, так и в неформальной обстановке. Дресс-код всегда и в любой ситуации был только один: исключительно деловой стиль, мужчинам предписывалось непременно быть в галстуках. Другие варианты просто не предусматривались. Для женщин – минимум украшений, для мужчин – их полное отсутствие, кроме, разве что, обручальных колец. Вроде бы, вроде бы… Ничего, на первый взгляд, и не было того, что могло привести меня в итоге к столь отвратительному мнению и о персоне и о способностях руководителя и одновременно наставницы моей Кати. Однако же всё, как это часто и случается, решали мелочи.

Началась наша “дружба” с Генриеттой Адольфовной с первой же встречи. Я, как и было указано мне, надел новый “с иголочки” серый костюм от одного из самых престижных портных города. Естественно, не забыл и про галстук. Причесался, гладко побрился, в меру побрызгался одеколоном. Тем одеколоном побрызгался, что презентовала мне Катя, а значит – одним из лучших. В общем, появился перед блестящей публикой, как говорится, во всеоружии. И всё это оказалось просто “пшиком”. На всё это леди-босс не обратила ровно никакого внимания. А первый взгляд, который она бросила на меня, был направлен точно на мою правую руку. Точнее, именно на тот палец, где обычно красовался мой перстень. Тот самый перстень с синим камнем. Повинуясь указаниям Кати и скрепя сердце, я снял своё кольцо перед тем достопамятным визитом, как снимал всегда и впредь на подобных встречах. Но след-то от перстня остался! Пусть почти незаметный, пусть совсем слабый, но остался! И точно на этот след и уставилась эта фурия.

Рассматривала мой палец Генриетта Адольфовна не более секунды, однако след от украшения, недопустимого для мужчины (с её точки зрения), узреть, несомненно, сумела. И только после этого леди-босс посмотрела мне в глаза и поздоровалась. Точнее, заставила себя поздороваться. Ещё точнее, что-то буркнула нечленораздельное сквозь плотно сжатые зубы и одарила пренебрежительным взглядом. Затем, гордо развернувшись и не дождавшись от меня ответного “И я очень рад познакомиться с Вами”, направилась твёрдым шагом к другим гостям.