Судья Королевского дома

И Фредерик понял, что лучшей благодарностью гостеприимным хозяевам будет то, что он покорно и молча примет их заботы и щедрость. Он сам для себя отметил, что понятие о крестьянах, какое у него было раньше, довольно сильно поколебалось. «Как и дворянин не всегда благороден и честен, так и крестьянин не всегда глупый увалень. По крайней мере, этот может принять важное решение и настоять на своем», – подумал молодой человек.

Во время завтрака за столом было тесно, и хозяину это нравилось.

– Люблю, когда много народу в доме, – сказал он, усаживая на колени своего младшего сына – карапуза лет четырех.

«Мы с Корой тоже хотели много детей», – вдруг подумалось Фредерику, и где-то в груди потянула старая боль. Последнее время все, что даже касалось семьи, детей, отзывалось в нем колким эхом, заставляло корить себя за то, что бездумно кинулся куда глаза глядят, бросив сына – последнюю кроху, что осталась от его семьи. Поэтому после завтрака, с которым он поспешил расправиться как можно быстрее, Король, поблагодарив хозяев, надел свою овчинную куртку, треух и вновь прошел в конюшню, где оседлал и взнуздал Мышку и, уже сидя верхом, принял из рук хозяина объемные дорожные сумки.

Троф следовал за ним словно тень.

– Будет ли у вас какая лошадь для него? – спросил крестьянина Фредерик.

– Как же, у соседей можно спросить, – отвечал тот. – Была у них лошадка. Правда, не такая красавица, как ваш Мышка, и наверняка много уступит ему в резвости...

– Это не имеет особого значения, – перебил Фредерик. – Все лучше, чем пешком по снегу.

– И то верно, – кивнул головой крестьянин. – Пойду сговорюсь для вас.

Король терпеливо ждал, сдерживая плясавшего в предчувствии дороги Мышку.

Хозяин вернулся, ведя на поводу уже оседланную толстую мохнатую лошадку, напомнившую Фредерику бурую Медведку. Отличие было в том, что эта лошадь была пегой – черно-белой, словно корова.

– Звать – Печатка, – сообщил крестьянин.

– Сколько?

– Так отдали, – улыбнулся тот. – А вы все про деньги. Для Фреда Южанина ничего не жаль и повсюду двери открыты.

– Знатно, – улыбнулся в ответ Фредерик и оборотился к Трофу: – В седло – едем.

С высоты роста мышастого Король по очереди поклонился крестьянину, всей его семье, что вышла на крыльцо, Аиде и ее мужу, соседям и всем, кто собрался провожать его, и сказал:

– Спасибо за хлеб-соль, тепло и заботу. Добра и мира вам. – Фредерик знал, что благодарность никогда не бывает лишней.

– И тебе того же, – также поклонившись, отвечали хором селяне.

Выезжая из деревни, Фредерик сделал небольшой крюк, чтобы завернуть в кузню Пера. Старик сидел на скамье у забора, укутавшись в меховую накидку, и явно ждал его, потому что, увидав всадника на мышастом коне, встал и пошел навстречу. Чуть помедлил, заметив рядом Трофа.

– Хочу пожелать вам всего доброго, – сказал Пер, подходя. – С вашим мечом все будет в порядке. Я примерно знаю, как с ним работать. Сделаю и пришлю с человеком. Правда, возможно только через несколько месяцев. Техника обработки стали очень сложна. Но за качество работы я ручаюсь.

Фредерик наклонился, протянул старику руку.

– Я никогда не забуду, что держал руку своего Короля, – шепнул Пер.

– Жаль, что лишь этой малостью порадую вас, – также тихо, чтоб не слышал никто посторонний, ответил Фредерик.

– Этого более чем достаточно.

– Возьмите. – Молодой человек протянул старику золотую монету Королевства. – Все-таки хоть что-то с родины. Думаю, для вас это важно.

– Спасибо, сэр. – Пер все жал его руку.

Уже выезжая из Околесья, Фредерик все ощущал на себе взгляд старого оружейника, который вышел к заградительному частоколу, чтоб проводить Короля. В который раз молодой человек думал о том, что был глупцом, когда покинул родину и все, что с ней связано.

21

Фредерик и Троф ехали вместе уже дня три. Молодой человек рассчитывал так, чтобы останавливаться на ночлег в попадавшихся на пути деревнях. Во-первых, ночевать один на один с Трофом в лесу он никак не мог себе позволить из чувства самосохранения, во-вторых, ему порядком надоело мерзнуть, и из ночлега в снегу и ночлега в теплом крестьянском доме он, понятно, выбирал второе. И еще – он постоянно одевал кольчугу. Она была легкой и ничуть его не тяготила, а службу могла сослужить верную, что не раз уже доказала.