Судья королевского отбора

Нервно киваю, соглашаясь на предложенного проводника, скривившегося, словно съел килограмм лимонов. Ожидаю, что великий князь начнёт возмущаться, но он молча выходит из комнаты вслед за Савой, а затем мы с его высокопревосходительством сворачиваем не вправо, как это сделал старец, попрощавшись с нами, а влево. Проходим пару коридоров, у последнего потолки становятся вновь высокими.

Фельтмаршалок останавливается около двустворчатой двери, открывает одну створку и жестом приглашает меня войти. Я прохожу, и он заходит следом.

Стеллажи стоят ровными рядами от пола до самого потолка. То тут, то там установлены винтовые лестницы, по которым можно забираться выше и ходить по небольшим балкончикам с перилами с одной стороны, а с другой стороны книжные полки. Кое-где стоят круглые столики с лампами и кресла.

– Вам сюда, – великий князь ведёт меня в левую часть библиотеки.

Мы поднимаемся сперва по одной винтовой лестнице, затем проходим пару балкончиков и преодолеваем ещё два этажа. Он останавливается около стеллажа и показывает рукой снизу вверх:

– Книги расположены в хронологическом порядке от прошлого к настоящему, – и отходит в сторону, облокачивается о перила и внимательно следит за мной.

Я подхожу к книжному шкафу и смотрю на корешки книг, на которых что-то написано. И понимаю, что ничего не могу прочитать. Наугад вытаскиваю книгу и открываю.

Смотрю в книгу и вижу… ну вы поняли. Ни одной буковки непонятно. Даже привычных точек и запятых не вижу. И как мне узнать про отборы? С хлопком закрываю источник недосягаемых знаний.

– Какие-то проблемы? – гремит над ухом.

От испуга я подпрыгиваю и ударяюсь головой обо что-то очень твёрдое. Сзади слышится приглушённый стон. Оборачиваюсь, потирая ушибленную макушку, и вижу, как великий князь стирает капельку крови из прикушенной губы и прожигает меня злым взглядом.

А вот нечего подкрадываться и пугать!

– Я не понимаю вашей письменности, – быстро произношу, прежде чем он откроет рот и скажет какую-нибудь гадость.

Фельтмаршалок молча протягивает руки к моей голове. В страхе я зажмуриваюсь и отступаю назад, прижимаясь к шкафу. Секунды тянутся одна за одной, а меня никто не бьёт, даже не касаются.

Несмело поднимаю веки и вижу ошарашенного солдафона. В его взгляде больше не сквозит надменностью. Теперь в нём растерянность.

Заметив, что я смотрю, он снисходительно говорит:

– Не бойтесь. Не ударю.

– В моём мире мужчина, поднявший руку на женщину, низко падает в глазах общества, – мой голос звучит ядовито.

– Поменьше распространяйтесь о своём мире. Мы этого не приветствуем. Вы уйдёте, а нам потом бороться с инакомыслием, – к великому князю возвращается его спесивость, хотя есть смысл в его словах, но вот то, какой интонацией сообщает, раздражает. – Мне нужно коснуться ваших висков, чтобы вы научились понимать нашу письменность. К сожалению, при переходе закладывается понимание языка только в устной форме.

На этот раз я не дёргаюсь, когда фельтмаршалок шагает ко мне и касается горячими руками моих висков. Совсем легонько, едва ощутимо. Он стоит близко, и меня окутывает тёплым древесным ароматом, от которого кровь ускоряет бег по венам. В отличие от меня, пристально рассматривающей его, князь прикрывает глаза, но я вижу, что он всё же подсматривает, следя за мной.

Вдруг виски пронзает острой болью, ноги подкашиваются, и я падаю. Реальность начинает стремительно вращаться. Упасть на пол мне не дают, а подхватывают на руки. Древесный запах становится ярче, притягательнее.

Эта мысль отрезвляет. Разум пытается взять контроль над действительностью, которая постепенно перестаёт кружиться. Промаргиваюсь и понимаю, что нахожусь на руках великого князя.

– Полегчало? – спрашивает он, а в голосе так и сквозит пренебрежением.

– Да, – холодно отвечаю, и меня ставят на пол.

Я подхватываю с пола упавшую книгу и раскрываю её на первой же странице. Ура! Непонятные символы непостижимым образом складываются в знакомые буквы и слова. Когда отрываюсь, чтобы поблагодарить за помощь, пусть и неприятную в какой-то момент, но всё же он помог, этот солдафон стоит у другого шкафа и читает книгу, всем своим видом демонстрируя высшую степень заинтересованности её содержимым.

Тут же поворачиваюсь к нему спиной и подхожу к стеллажу, чтобы достать самые свежие исторические хроники про отборы. К сожалению, эта полка оказывается слишком высокой для меня.

– Ваше высокопревосходительство, – ноль внимания, наверное, потому что мой голос хрипло звучит, поэтому приходится прочистить горло. – Ваше высокопревосходительство, – повторяю на этот раз уверенно и громко, и на меня, наконец-то, обращают внимание.

Правда, буравящий взгляд исподлобья заставляет мгновенно забыть о сути просьбы, но я не даю ему себя запугать ещё больше.

– Будьте любезны, помогите достать записи о последних отборах с верхней полки.