Судья (СИ)

«Кажись усё», промелькнула у меня мысль в голове. Силы меня почти оставили, если я даже сейчас и смогу встать на ноги, то ничем хорошим это для меня не кончится, упасть плашмя с высоты своего роста никому ещё дополнительного здоровья не прибавило.

Идет коза, качается вздыхает на ходу, и силы вот кончаются, сейчас я упаду. Этими словами можно описать мой героический поход на четвереньках, выше подняться я не смогла из пустоши прерии от семейного захоронения, расположенный на первый взгляд на расстоянии где-то в метрах ста пятидесяти до ближайшей автострады (не пишу в футах и милях так как всё-таки русский и пишу эту историю для русских, так что не обессудьте), и это все по песку и глине, по пересечённой местности сквозь колючую пустынную растительность. В общем, ближе к финишу, моя моська и ладони рук, да и сами руки пестрили царапинами, а что было с коленями и ногами лучше вообще не описывать, что уж говорить про остатки и так истрёпанного насильниками и убийцами платья, залитого кровью и заляпанного грязью про все остальное вообще молчу. Еще один из ублюдков прихватил с собой мои красавки, гребаный фетишист, меня даже начинает мутить от мысли что он делает с моими ботинками.

Вот такая обояшка кое как выползла на проезжую часть. Но хоть тут повезло. По направлению к городку ехал старенький небольшой пикап «где-то 60–70 годы выпуска», промелькнула у меня в голове, последним усилием воли я оттолкнулась руками от земли и приподнялась на коленях, чтоб ехавший в машине человек не принял меня за неведомо зверушку и не объехал по большей амплитуде. И вы знаете, когда он осветил меня фарами, руль конечно резко вильнув, и я даже в испуге зажмурилась, представляя, как ведь упасть я уже не успевала, а высоты грузовичка хватило бы только на то, чтоб я поцеловала губами ржавый металлический передний бампер, ну или расплескала скорее всего об него свою голову. Я уже говорила мне повезло, так вот, мне охренительное повезло! Эта телега, по ошибке названная кем-то автомобилем, скрипя все чем можно и чем незя, с грохотом и громко попердывая хлопками выхлопных газов, объехав меня, остановился в метрах десяти дальше по дороге. Громко и натужно скрипя, дверь открылась и из машины выбрался пожилой мужчина. Натуральный индеец, красноватый оттенок кожи, большой клювовидный нос и черные прямые волосы с парочкой заплетённых косичек, не оставляли мне другого варианта для его опознания. Надеюсь он не расист и не пришибет меня из-за того, что я белая, а то вдруг вспомнит расовую ненависть к захватчикам дома, а тут я такая как раз под рукой, промелькнуло у меня в голове и я уже представила, как этот мужик снимает с меня скальп.

— Девочка, что с тобой случилось? — подбежал он ко мне, сломав своими словами все мои больные фантазии.

— Пить, — натужно прохрипела я в ответ. Ну, раз не убил, тогда заботься, гы-гы, подумала я.

— Сейчас, потерпи немного, — подхватив меня на руки, он заспешил назад к машине, видимо вознамерившись меня увезти.

— Нет, пардон-те, — замотала я отрицательно головой, пытаясь вырваться из его рук. Тут же место преступления, уезжать никак нельзя, а я сейчас ещё не в том состоянии, чтоб самостоятельно выискивать совершившее ублюдков. Пусть уж местные поднапрягутся, выводя меня на их след или того лучше, узнав, что я выжила, сами прибегут ко мне на заклание.

— Успокойся, я нечего тебе не сделаю, — попытался успокоить меня мужик, поняв меня совершенно неправильно, видимо подумав, что я испугалась. Ага, счаз. Не добрые намеренья я чую за версту, правда обычно не знаю уровень угрозы. Если бы он только подумал плохое, я бы враз ему шею бы зубками перегрызла, когда он меня поднял только на руки ведь его шея и артерия на ней совершенно не защищена.

Не хотелось конечно колоться со своей предысторией, пока не получу хотя бы стакан воды, но видимо придется выдавить из себя слезы. Глаза мои намокают, и я начинаю громко плакать, индеец нерешительно замирает на месте. Блин — вот дебил, ну хоть до машины то меня донести то можешь, думаю я, ты же мне сцука вроде воды обещал, крутится у меня в голове раздосадовано, чё замер то, но делать нечего, хриплю ему.

— Здесь место преступления, сэр. Убили папу и маму и вместе со мной ещё живой похоронили в могиле. Надо вызвать полицию, — и уже совсем скорбно, — водыыыыы, — выдаю я чуть ли не на последнем издыхании, прежде чем обвиснуть у этого тупиздня на руках, для полноты картины свешиваю пересохший язык из своего рта.

— Ох, что же я старый совсем опамятовался, — аж-но подпрыгнул на месте мужик и понёсся со мною к двери пикапа, положив меня совсем осторожностями на соседнее с водителем место, он полез в бардачок, откуда достал полуторалитровую бутылку, для меня в данный момент с бесценной жидкостью. — Черт, теплая, — выругался он, но все же приоткрыв крышку и достав из кожаной жилетки носовой платок, пахнущий табаком и машинным маслом, смочив который он попытался смочить им мои губы и протереть лицо.