Судить буду я

В вечернем, ночном выпусках телевизионной программы новостей Хуршид Азизович внимательно просмотрел кадры, посвященные презентации, и даже записал их на видеомагнитофон. Отметил про себя, что открытию банка телевизионщики посвятили чересчур много времени, хотя обширный материал пошел на пользу прежде всего ему, Камалову. С нетерпением он ждал и выпуска утренних газет. Эти, видимо, тоже не пожалеют страниц, ведь газетчиков и телевизионщиков в "Лидо" угощали, что называется, от пуза, шампанское лилось рекой. Для них даже специально накрыли столы и им, как и всем высокопоставленным гостям, вручали памятные подарки. Шубарин давно знал, что с прессой лучше дружить. Но пресса уже целый месяц выражала восторги по поводу предстоящей презентации, ибо Шубарин, не скупясь, заплатил крупные суммы многим столичным газетам за размещение рекламы своего детища — банка "Шарк". По едкому замечанию прокурора Камалова, современная пресса все больше уподобляется блудливой женщине: если она раньше подпевала только государству, ибо являлась его содержанкой, то теперь, долго не думая, пересела на колени предпринимателям и готова петь дифирамбы только щедрым рекламодателям. Обе стороны поняли это и без заключения брачного контракта, а читатель как был, так и остался в дураках.

Прокручивая в замедленной съемке кадры торжества в "Лидо", прокурор Камалов внимательно вглядывался в лица гостей. Произвел впечатление на всех собравшихся, да и на самого Хуршида Азизовича гость из США, некто Гвидо Лежава, видимо, старый друг Японца, прекрасно говоривший по-русски. Он сразу объявил, что сию минуту подпишет чек в 375 тысяч долларов, на такую сумму заокеанский гость покупал акции банка "Шарк". Жест бизнесмена, передавшего на глазах миллионов телезрителей чек Шубарину, вызвал в "Лидо" шквал аплодисментов, не удержался и прокурор, он подумал, что если так пойдут дела у узбекских банкиров, то проблемы республики решатся в ближайшие годы.

На приеме в "Лидо" мелькали знакомые прокурору лица из прежней и новой власти, многих находившихся раньше у руля людей телезрители после завершения "перестройки" впервые вновь увидели на экранах. Были люди с верхних этажей Белого Дома, министры, но чаще других в кадрах мельтешил Миршаб, то один, то тенью, следовавший за Сенатором. Сухроб Ахмедович после тюрьмы показался постройневшим, энергичным. Людям, не знавшим его, Акрамходжаев в ультрамодном шелковом костюме, видимо, казался артистом — столь элегантно он выглядел. Как и предполагал прокурор, Сенатор воспользовался присутствием телевидения на банкете и дал небольшое интервью. Но тон его выступления удивил Ферганца: бывший заведующий отделом административных органов ЦК говорил мягко, непривычно долго подбирая слова, а на провокационный вопрос, касавшийся нынешней прокуратуры республики, ответил сдержанно. Заявил, что он ни к кому не имеет претензий, мол, время трудное, переломное, и враги, пользуясь случаем, оговорили его.

Камалов ожидал, что Акрамходжаев, как и хан Акмаль на суде, воспользуется случаем и попытается обвинить прокуратуру и его лично в своих бедах. Конечно, прокурор понимал, что это заявление — только для публики, такая позиция позволяла Сенатору сделать попытку вернуться в строй — ведь если произошла ошибка, значит, надо восстановить человека во всех правах, вернуть должность, а пост он занимал ох какой высокий, курировал работу самого прокурора республики. Далеко метил Сухроб Ахмедович, в душе он, конечно, догадывался, что прокурор Камалов видит в нем только преступника, убийцу, и будет искать новые факты, чтобы отправить его за решетку. Перегоняя презентацию взад и вперед на видеомагнитофоне, Камалов понимал, что телевидение сослужило ему добрую службу.

Утром, когда он, просмотрев газеты, делал выписки из наиболее интересных статей — журналисты действительно расстарались, — раздался телефонный звонок.

— Что-то я вас вчера не заметил среди именитых гостей в "Лидо"? — пошутил, поздоровавшись, начальник уголовного розыска республики полковник Джураев.

— На празднике жизни, где другие пьют шампанское и щеголяют в шелковых костюмах от Кардена, нам уготована роль мусорщиков. Они заваривают кашу, нам ее расхлебывать, — в тон ответил Ферганец, но на другом конце провода собеседник, вдруг резко, без перехода, сменив интонацию, сказал:

— Да, некоторые еще и не проснулись после грандиозного банкета, а у нас уже возникли проблемы.

— Какие? — встрепенулся прокурор, он почему-то решил, что Сенатор все-таки что-то выкинул на торжестве, воспользовался случаем.

— Не телефонная история, лучше я сейчас подъеду, — ответил полковник, и разговор оборвался.