Судная ночь на Синосе

– Известны случаи, когда пациенты жили и десять лет. Конечно, все может случиться. Разрабатываются новые лекарства. Кто знает, что с ней будет? – Его голос зазвучал тверже, и, наклонившись ко мне ближе, он произнес: – Ей нужно то, что могу дать ей я, Сэвидж, разве вы не видите? Постоянное внимание и заботу. Все, что можно купить за деньги, у нее есть. Лучшие врачи, самые редкие лекарства. Все это я могу ей дать. А вы, Сэвидж? Что вы можете?

Его глаза стали злыми. От этого взгляда на меня повеяло могильным холодом. Сердце мое бешено заколотилось.

– Пошел к черту, – крикнул я ему, быстро повернулся и бросился в открытую дверь, как будто за мной гнались черти.

* * *

Войдя в свою каюту, я застал Сару сидящей в кресле за письменным столом и внимательно изучающей старый немецкий план реконструкции форта, от которого зависел успех всей операции. Она подняла голову и, увидев меня, улыбнулась:

– Киазим вернулся на «Сейтан». Он сказал, что сегодня к вечеру его катер будет полностью готов. Ты видел Димитри?

– Видел.

В моем голосе она уловила то, что я не силах был скрыть. На моих глазах выражение ее лица переменилось, скулы напряглись. Понять, что произошло, она могла чисто инстинктивно, а может быть, еще и потому, что слишком хорошо знала Алеко.

– Что он тебе сказал? – тихо спросила она и поднялась из-за стола. – Что он тебе такого наговорил?

– Что бы ни произошло, Сара Гамильтон, я тебя все равно люблю. Разве этого мало?

Она нахмурилась, как бы задумавшись над тем, что я сказал, а затем вдруг все поняла. Ее лицо озарила та радостная улыбка, на которую способна была только она одна. Продолжая улыбаться, Сара подошла ко мне ближе, схватила меня за волосы и принялась их трепать.

– Ты для меня – самое главное в жизни. Неужели ты об этом не знаешь?

Может, это прозвучит глупо, но в этот момент я был готов ради нее умереть. Я крепко ее обнял и тут понял, что жить ради нее гораздо лучше. Как странно устроена жизнь, подумал я. Она была такая жизнерадостная, что поверить в ее обреченность было просто невозможно.

* * *

Хотя традиционно все уважающие себя турки ловцы губок не пользовались каким-либо специальным подводным снаряжением, Киазим тем не менее имел вполне приличный опыт работы с аквалангом. Несмотря на это, мы с Сарой все же забрали его на моторке с «Сейтана», когда катер был окончательно готов к плаванию.

Я показал Киазиму кое-что из подводного снаряжения, предоставленного нам Алеко, и кратко напомнил Большому Турку технические особенности этого оборудования. Возможно, это было лишним, потому что Киазим, подобно тем великим пилотам на заре воздухоплавания, которые могли летать на самолетах, не оборудованных даже сиденьями, мог работать под водой, полагаясь только на свой природный инстинкт. На морском дне он чувствовал себя как рыба.

Киазим был самым располагающим к себе человеком из всех тех, с кем мне доводилось общаться. На обратном пути в гавань он смешил Сару, рассказывая ей одну историю за другой, включая и свои любовные приключения с немецкой «хозяйкой» на пляже позапрошлой ночью.

– Киазим Дивальни. Вы самый большой проказник в масштабах Вселенной, – смеясь, сказала ему Сара.

Тот изобразил на своем лице смущение.

– Но я предоставляю женщинам такое прекрасное обслуживание, дорогая леди.

Дорогая леди. Так он ее все время называл, его голос и манеры, когда Сара была рядом, изменялись до неузнаваемости. Я думаю, с одной стороны, он чувствовал каким-то образом, что перед ним женщина, совсем не похожая на других, а с другой, возможно, в нем говорил природный инстинкт настоящего мужчины. Одно было совершенно ясно: ни один мужчина в мире не смог бы ее обидеть, будь Киазим рядом.

– Операцию можно разбить на четыре основные части, – начал я и повернулся к карте, приколотой к доске, висевшей за моей спиной.

Мы находились в главном салоне яхты «Жар-птица». Среди присутствующих были Сара, Алеко, Киазим, капитан Мелос и двое парней с суровыми лицами, которые, казалось, никогда не отходили от Мелоса. Они оказались кузенами, а не родными братьями, как показалось мне вначале. Одного из них звали Христу, а второго – Капелари.

– Этап первый, – продолжил я, – заключается в высадке на остров. Мы погружаемся под воду с «Сейтана», который будет стоять на якоре в полумиле к югу от мыса Херос там, где над берегом возвышаются внешние стены форта.

– Плыть придется долго, – вставил Мелос.

Первая же его реплика заставила меня засомневаться в его статусе на яхте. Он, похоже, был не тем, за кого себя выдавал. Прервать мой доклад и вставить подобное замечание мог только один из руководителей тайной организации. Мелос сам понял, что допустил оплошность. Об этом я догадался по выражению его черных глаз.

– Аквамобиль развивает скорость более трех узлов в час, – обратился я к нему. – И чтобы добраться до мыса, нам потребуется не более десяти минут. Что касается подводных мин, то, если карта минного поля верна, они расставлены на достаточно большом расстоянии, и, соблюдая осторожность, между ними можно проплыть. Но только соблюдая крайнюю осторожность.

Киазим оскалил зубы: