Судные дни

– Для разведки. Перед операцией необходимо, – объяснил очень довольный Джед. – Ты когда-нибудь слышал, что нападение – это лучшая защита?

Кайл был слишком зол, чтобы спорить. Он посмотрел на Джеда, на Макса, снова на Джеда. Взяв себя в руки, снова заговорил, но голос периодически срывался на заполошный визг, что было совершенно отвратительно:

– Почему вы меня не посвятили в свой дебильный план?! Я был приманкой?! Я спал в этой чертовой темноте!

– Ты бы не согласился, а у нас нет времени на длительные дебаты каждый раз, когда нужно что-то сделать, – Макс даже не посмотрел на него.

– Аминь, – сказал Джед.

– Зачем я здесь, Макс? Зачем?

– Я вот тоже пытаюсь это понять, – развеселился Джед.

Кайлу очень захотелось врезать по жирному красному лицу:

– Вы с Коломбо что-то не очень обо мне беспокоитесь. Или у вас есть еще какой-то план, а я не в курсе? План, из-за которого завтра я сыграю в ящик?

Макс вздохнул и потер глаза. Несмотря на все свои анекдоты и панибратство с Джедом, он был совершенно разбит. Под безжалостным светом стало заметно, как обвисла желтоватая кожа вокруг его рта и на шее. Тонкие руки висели плетьми в рукавах сшитой на заказ рубашки, а в дрожащих пальцах он постоянно вертел упаковку болеутоляющих.

По дороге в Калифорнию Кайл убеждал себя, что Макс лучше знает, что Макс должен знать, как поступить в такой невозможной ситуации. Но тут его снова накрыл страх. Он причастен к тому, что весь мир сочтет за убийство. Он не хотел думать об этом до утра, но засада в ванной несколько ускорила события. Они планировали казнить больного актера. Макс сошел с ума, теперь это было совершенно ясно. Старый безумный тиран. Если бы кто-то убил Макса в 1967 году, никакого Храма Судных дней не появилось бы. «Как тебе такая мысль, Геродот?»

Почему он сюда вернулся? В Америку, с камерой, в комнату, полную оружия, к двум людям, которых почти не знал, но с которыми планировал ворваться в частное владение и убить больного человека, чьим телом якобы завладела мертвая основательница секты. Абсурдно. Короткий сон и попытка допроса Кровавого друга вернули ему разум. О чем он, вообще, думал?

Кайл вспомнил существо, громившее его темную квартиру, пока он висел на подоконнике. «Фильм. Фильм. Подумай о фильме». Он здесь ради него? Он уже не мог понять. Вспомнил, как раскопал камеру в руинах квартиры, быстро записал свой постскриптум и загрузил в интернет. Монитор треснул, но компьютер все еще работал. Черновая склейка ушла на FTP. Маус уже десять часов занимается монтажом. Но Максу не стоило говорить о финальной сцене. Идея о ней впечаталась в воспаленный мозг Кайла. Он хотел спасти себя.

И спасти ребенка. Отомстить за Дэна. Дэн. «Не нужно думать о Дэне». Но Кайл не мог отрицать, даже сейчас, что его привела сюда мысль о том, что он может упустить величайший финал в истории документалистики и кинематографа в целом.

Вот только после допроса в ванной эта мысль уже мало успокаивала. Закрутилось знакомое колесо сомнения, обвинений, чувства собственной вины и ужаса. В Лондоне он думал, что погибнет, просто оставшись дома. А откуда ему знать, куда они придут в следующий раз? Кровавые друзья будут появляться снова и снова, они найдут его везде, где бы он ни прятался, а потом он слишком устанет, чтобы бежать. Как Марта Лейк и Бриджит Кловер. Не это ли он говорил себе в такси до Хитроу и в кресле первого класса, пока не заснул? И вот он здесь. И сама идея разорвать связь человека с непознаваемым превращает его кости в желе.

– Боже мой, – Кайл рухнул на кровать, закрыл лицо руками. – Я больше не могу. С меня хватит.

Макс смерил его взглядом:

– И ты бросишь нас разбираться со всем в одиночку? Ну же, Кайл. Никого не осталось. Только ты, я и Джед. Вместе мы сильнее. Разве нет?

– Собери задницу в кулак, Спилберг. Будешь нас тормозить, я из-за тебя пальцем не пошевельну. Хочу, чтобы ты об этом помнил.

Комната постепенно перестала вращаться перед глазами.

– Макс, ты это слышишь? Да что за клоуна…

Он не успел сказать следующее слово и не успел заблокировать удар Джеда. Полетел на кровать спиной вперед, вывихнув большой палец и завыв от боли. Огромная потная лапа с мозолями на ладони вмяла его голову в матрас. Колено врезалось в солнечное сплетение, ребра затрещали.

Сквозь пелену боли он видел улыбку Джеда и глаза без тени смеха. За овальными очками горел садистский восторг.

– Слушай, Спилберг. Завтра я тебя не понесу.

– Джед. Пожалуйста, – это сказал Макс, который даже не позаботился встать из-за стола, пока Кайла пытали. Потому что это была настоящая пытка.