Судные дни

Он открыл глаза в комнате, которую не узнал, и посмотрел в белый потолок. Он весь вспотел, замерз и дышал как в последний раз.

Кровать была огромной. Комната тоже. Показатели его жизнедеятельности отслеживали несколько устройств, прячущихся внутри палатки из прозрачного воздухонепроницаемого пластика, в которой он умирал.

За ней кто-то скребся в дверь комнаты снаружи. А иногда слышались тяжелые удары, как будто собака билась о дерево головой.

Сухую, морщинистую кожу на голове жгло. Он заворочался и увидел, что его конечности превратились в покрытые пигментными пятнами палки. Они бессильно лежали на чистых белых простынях. Халат из алого шелка окутывал тщедушное тело, оставляя открытой шею. В больших костистых руках и ногах торчали какие-то трубки, засунутые под покрытый коричневыми пятнами пергамент, который когда-то был кожей. Гениталии усохли до коричневатого бугорка. Дышал он тяжело, с присвистом, как ребенок-астматик, все лицо закрывала кислородная маска, плотно обхватывающая череп, где сейчас обитал разум Кайла. Мутные глаза смотрели, не мигая, на мертвые ноги и фигуру за ними.

В изножье кровати стоял он сам. Это были его зеленые глаза, его взлохмаченные черные волосы, его плечи, которые вдруг оказались шире, чем он думал, его татуировки с языками пламени и пинап-девицами на бицепсах, его подтянутый живот – он вечно мало ел и слишком много курил, – его длинные ноги в узких черных джинсах и его ремень с пряжкой в виде мальтийского креста.

Кайла окутывала мешанина трубок, он слышал щелканье кардиомонитора, хрипы и удушливый клекот под резиновой маской, а напротив видел себя. Но другого себя. Изменившегося. Он стоял прямо, спину держал так, как сам Кайл никогда не мог, когда владел этим телом, телом, в котором родился, которое росло вокруг него; его лицо никогда не было таким злобным, жестоким и одновременно таким радостным, как теперь, когда двойник, ухмыляясь, разглядывал себя самого, лежащего в столь плачевном состоянии на больничной койке.

В панике он заворочался на тонких простынях. Попытался сесть. Увидел, как человек улыбается и уходит, оставив его позади, как кучу бесполезного мусора, искусственно оживленного и не нужного больше этому миру.

Тот, кто скребся в деревянную дверь, стал спешить, как будто мечтая попасть внутрь.

Кайл проснулся в темноте и закричал. Невидяще посмотрел вокруг. Было жарко, пахло потом, сигаретами, виски и куриным жиром, впитавшимся в картон.

Он посмотрел на себя. Ничего не увидел, но почувствовал, что одеяло сбилось в комок, что он лежит на дешевом матрасе с тонкими простынями. И, даже моргнув два раза, Кайл все еще понимал, что от шеи вниз тянется иссохшее тело из сна. Знал, что соски у него почернели, а грудь усохла до обтянутых кожей ребер, чувствовал, как остро торчат кости на тощих бедрах и кожа покрывает их, словно платок – осколки посуды, как похожи его ноги на ноги марионетки, покрытые пятнами карцином и засохших болячек. И это жуткое, постепенное ощущение измененного тела сконцентрировалось на невидимых в темноте ступнях. Те были чужими. И пальцы тоже. Слишком длинные, слишком худые, неправильной формы. Чужие бледные, бессильные ноги.

Он прошептал «Господи». Закричал, что этого не может быть. Это не могло вылезти из сна и изменить его. Перенестись неизвестно откуда в его комнату и его постель.

Он приподнялся на локте и потянулся к проводу от прикроватной лампы. Свет не зажегся, хотя он дернул раза три. Он поискал на тумбочке телефон.

От судорожного прикосновения экранчик слабо засветился, и Кайл разглядел свое тело: свою собственную грудь, живот, татуировки на руках, длинные ноги, большой палец на левой, который неправильно сросся после перелома, мизинец без ногтя, белый шрам на правой лодыжке.

Когда он подтянул свои драгоценные ноги ближе к себе, то почувствовал, как призрачные капельницы падают с запястий и предплечий, как его собственные конечности, все тело определяют себя по этим простым неловким движениям.

Но что-то все еще было не так. Голова кружилась, Кайла колотило от столь жуткого пробуждения, но он понял, что слышит какой-то звук. Тихий стук то ли в стену, то ли в дверь. Кайл повернулся к источнику звука – тот исходил от невидимого в темноте выхода из комнаты. В свете телефона он различил существо, стоявшее там, где должна была находиться дверь. Буквально на секунду заметил маленькую фигурку на тонких ногах, прежде чем та вдруг рухнула на четвереньки с глухим ударом.

Кайл перекатился по мятой постели и нащупал кнопку на лампе Макса, стоящей на полу у кровати. Перед тем как заснуть, он зажег каждый светильник в комнате. Теперь, когда Кайл вспомнил об этом, то почувствовал такой ужас, что даже всхлипнул. Симулятор дневного света не работал, и он уронил его на пол.