Судный день

– Времени уже нет, – произнес тем же суховатым отстраненным тоном. – У нас с этим делом строго.

– Для живого у тебя никогда времени нет! – крикнула ему Зина, понимая, что он уйдет, а она не знает, как сделать, чтобы спасти себя и Катю. Ведь так можно сойти с ума.

И тут Букаты тоже не выдержал. Сверкнул глазами исподлобья.

– Но ты же довела девку! И учти… Если с Катериной что-нибудь случится… – даже руку угрожающе поднял, но Зина отвернулась, не поняв, не почувствовав его угрозы, и он руку опустил.

– Не кричи на меня… И так обкричали со всех сторон… Пусть я плохая, – произнесла сквозь слезы, закрыла лицо руками. – Пусть какая ты думаешь, но я же первая… Я же к тебе сама пришла…

– Поздновато пришла-то, – вдруг спокойно сказал Букаты. – Ладно. Я поговорю с ней.

– Лучше с ним, – попросила Зина, не отнимая рук от лица. – С Чемодановым!

– Как хочешь, – повторил Букаты и опять посмотрел на часы. – Пусть в цех ко мне придет… Или нет, его не пустят… К проходной, ладно? В обед?

Зина кивнула. И Букаты, откашлявшись, спросил, не зная, как еще успокоить сестру, уходить и бросать в таком состоянии он не хотел. – Он как с ней?

– Откуда я знаю, – сказала Зина. – Он странный человек…

– С кем поведешься, – отмахнулся Букаты. – Ох, Зинка! Надавал бы я тебе по шеям! Как в детстве! И за Толика твоего, и за Катьку… – Он вздохнул и посмотрел на часы, понимая, что и правда надо уходить, иначе опоздаешь. Уж насколько по привычке встал и вышел пораньше, а все время выскочило на этот неприятный разговор. – Одно скажу, – произнес он на прощание и помолчал. – Это на твоей, Зина, совести.

И пошел. Зина смотрела, вдруг крикнула:

– Илья!

Он обернулся, но уже не останавливался, потому что и правда мог опоздать, и сказал на ходу раздраженно, громко:

– Что Илья! Я говорю, думай сама! Душу заложи… Но Катьку спасай! Поняла?

Брат ушел так быстро, что уже через минуту его не видно было на улице, а Зина все стояла в нерешительности, произнося про себя его последние слова: «Душу? Заложить? Ладно. Ладно, Илья! Я заложу! Я заложу!» – будто грозила ему. И с этими словами бросилась в другую сторону. Туда, к вокзалу, где на привокзальной площади располагалась маленькая конторка знакомого ей поселкового юриста. Жил же он там же, рядом, в другом крыле дома.

13

В это время на другой улочке поселка стояла, задумавшись, с корзинкой яблок Катя. Стояла и смотрела бездумно на бабочку, возможно, ту же самую, которую приметил инвалид. Бабочка неровным зигзагом пролетела над дорогой, над заборами и села на корзинку с яблоками, накрытую сверху красной тряпкой. То ли запах яблок привлек, то ли бабочка этот красный цвет приняла за живой цветок. Но она сидела, пошевеливая сложенными крыльями, а Катя, боясь ее спугнуть, стояла и не решалась взять в руки корзинку. И вдруг за спиной сказали:

– Доброе утро!

– Ой, – вскрикнула она и повернулась. Перед ней стоял тот самый юноша, о котором она утром почему-то вспомнила. Так странно. Он посмотрел на нее, на бабочку и спросил, сделав осторожный шаг:

– Напугал, да?

– Нет, – ответила Катя. – Я задумалась.

– О чем?

– О чем? – переспросила она и не ответила.

– Я утром хожу на работу, а вы все время с корзиночкой… – сказал, замявшись, Костик, уже не зная, что ему делать, уходить ли или подождать ответа. – Так о чем вы задумались?

Катя мельком взглянула на него, стараясь понять, к чему он спрашивает и нужно ли ей с ним говорить.

Решила, что нужно.

– Стояла и думала… Возвращаться домой или… Или не возвращаться… – Она исподлобья посмотрела на него. Как он примет ее откровенность. Кажется, он принял как надо.

– А как лучше? – спросил. Значит, что-то понял. Значит, не дурак.

– Лучше… – сказала она, – не возвращаться. – И после паузы: – Никогда бы…

– Тебе плохо? – сразу спросил Костик.

Бабочка улетела, и он подошел ближе. Теперь они стояли друг против друга.

– Было плохо, – ровно, будто давнему приятелю, стала объяснять она. – А теперь… – Она присела, сняв с яблок красную тряпку и постелив на обочину. И Костик присел рядом. – Я утром встала, я уже которую ночь не сплю… Собак слушаю… Вот я встала и загадала про себя: если сегодня ничего не произойдет, то я что-нибудь сделаю… – Она посмотрела на Костю, прямо ему в лицо, и добавила: – Нет, я не жалуюсь, не подумайте. Просто мы не знакомы, я могу вам правду сказать… – И помолчав: – А если честно, то больше и сказать некому… Может, вам не интересно? – И стала заниматься какой-то травинкой, не решаясь теперь после такого странного откровения посмотреть на собеседника.

– Ну что вы! – сказал он и привстал, посмотрев на солнышко, чтобы понять, какое же теперь время. Катя его движения и его взгляда не заметила. Она была погружена в себя.

– Я привыкла ходить до базара и обратно. И вдруг мне прогуляться разрешили. Не идти на заработок, – уточнила она. – А именно так, погулять. А я по привычке схватила корзинку…

– С яблоками? – спросил почему-то Костя.