Судный день

С тех давних пор, когда выскочил он за калитку, поцапавшись с Чемоданчиком, он успел проделать массу самых необходимых ему дел, и главное: он достал литер на вечерний поезд, уходящий в Москву. Литер не был поддельным, хоть это ему не составляло труда, а его появление по-иному, чем обычно, диктовало и направляло жизнь самого Толика. Никакой уверенности, что литер ему пригодится, еще у него не было. Зина со своими странными намеками насчет юриста и каких-то бумаг и появление Чемоданчика – все это смешало продуманные заранее планы отъезда. Точней же, не отъезда, а бегства, ибо никто его с работы не отпускал…

Смешало. Но не отменяло. И билет, как было у него намечено, Толик, в зависимости от встречи с Зиной, собирался сегодня взять.

Теперь он крутился около Зининого дома вовсе не уверенный, что ему приятно туда войти. Тут и наткнулся он на своего дружка Костика Ведерникова…

Нельзя сказать, что они очень дружили. Да и что могло их связывать, кроме совместной учебы в ФЗО. Еще этот дурачок вздумал выручать Толика на собрании, будто не понимал, что все там давно предрешено, и никакие его голосования или неголосования изменить в судьбе Толика ничего не могут. Да и к лучшему, что не могут… Скорей развяжет свои узлы и с Зиной, и с Ольгой, потому что встречаться каждый день с ней в цехе, видеть ее молящие глаза было ему невмочь!

– А ты чего сидишь? – спросил Толик подходя. – Знаешь, сколько времени?

Костик мотнул головой, из чего можно было понять, что о времени он не знает и это его не интересует.

– Пять минут… Осталось! В отгуле, что ли?

Костик снова качнул головой, выходило, что не в отгуле. Чудик все-таки он. Умные люди когда не работают, свои дела делают. А этот сидит и в забор смотрит. Много ли высидишь, если торчать у дороги, уставясь в чужой забор!

– Отпустили, что ли? – заинтересовался Толик. И вдруг догадался: на больничном! Как же он сразу не углядел, что видок у его дружка не очень-то здоровый… – Ага. Приболел…

Толик приподнялся, вдруг ему показалось, что у Зины шевельнуло калитку. Но это был ветер. А Костик смутно пробормотал, что он не заболел, а так, сам по себе, решил на работу не идти. Решил, и все.

Такой ответ поставил Толика в тупик. Хотя, если посудить, удивляться в этот шальной день не приходилось. Все шло наперекосяк. Главное бы понять, к добру ли это происходило?

– Как это решил… Сам по себе? – переспросил Толик, засмеявшись. – Не понимаю…

– А я и сам не понимаю, – сознался Костик.

Толик повертел пальцем у виска.

– А ты чудило, – произнес. – Я всегда говорил, что ты чудило. И работать ты нормально не умеешь… И сачкануть как полагается… Ударник… Портреты, сбережения на танковую колонну… А выходит, что такой же сачок, как и я! Ну не потеха!

Толик снова, приподнявшись, посмотрел на Зинину калитку, потом на свои часы. Штамповка немецкая без камней, но красиво: черный циферблат, светящиеся циферки, стрелки и желтый нарядный ремешок.

– Хочешь мой совет? Бесплатный? – сказал вдруг. – Беги, заяц! Тебя еще простят! Ну, выговорочек за пять минут схватишь… И начнешь как миленький вкалывать дальше… Еще и счастлив будешь, что выговорочек-то, сама работа тебе премией покажется!

Чего Толик уговаривал, чего добивался, и сам бы не мог объяснить. Если посудить, ему все равно было, что сотворят с его названым защитником Костей Ведерниковым, когда у самого проблем невпроворот. А своя-то шкура всегда ближе. Но в том-то и дело, что Костик ему в жизни ничем, если посудить, не мешал. А подтолкнуть его к истине, когда он начал заблуждаться, вроде бы ничего не стоило. Ну мало ли у кого в какие времена винтик в мозгах начинает прокручиваться… Вот и наталкивал, и даже самому себе Толик нравился в эти минуты. Да что-то еще в этой ситуации Толика смущало. Вот если, скажем, Костик поймет оплошку да побежит, все станет на свои места. И мир, свихнувшийся с утра, войдет в колею и будет вновь таким же управляемым и понятным самому Толику, каким был всегда…

Может, и не так он думал, но уж точно не хотел, чтобы этого непрактичного дурачка Костю засуживали за глупое опоздание.

Он сказал:

– Пропустишь «указное время», никто тебя не спасет. Я однажды был на суде, они там не чикаются… Клепают наказания, как мы с тобой наши «тачки»…

– Пусть, – вдруг сказал Костик. Так равнодушно и произнес: «Пусть».

«Сошел с ума», – сразу подумалось Толику. Никогда бы прежний Костик не произнес этого слова. Никогда. Вот и соображай теперь, что эта ударная работа делает с людьми, если они теряют рассудок, как те киты, о которых Толик где-то читал, сами выбрасываются на берег. Дурацкая, если подумать, гибель. Бессмысленная какая-то.

Он посмотрел снова вдоль улицы, но ничего не колыхнулось у знакомой калитки, а время шло. Да и глупое сидение тут дружка-приятеля тоже отчего-то мешало Толику.

Он вдруг сказал:

– Ладно! Пойдем! Вместе! Я тебя хоть до проходной доведу, а то меня потом всю жизнь совесть будет мучить… А ты, если все будет нормально, вынесешь мне спиртика из цеха. Меня теперь туда не пускают… Спиртик у меня в цехе закаченный лежит. Договорились?