Судный день

…священник, который хочет убить датского короля. Герцог без моего ведома дал ему старую Библию, в которой спрятано оружие, и снабдил деньгами на дорогу до Копенгагена. Герцог также дал этому пастору поддельное письмо датскому королю якобы от епископа в Рибе. По-моему, это безумный план, который обречен на провал и, когда священника разоблачат и король выяснит, что за покушением стоит герцог, наши отношения с Датским королевством значительно ухудшатся. Все мои усилия, направленные на укрепление мира с соседями, пойдут прахом, как и мечты о герцогстве. Этот план приведет к войнам и опустошению, а мои идеи так и останутся увековеченными лишь в черновиках, и мне никогда не воплотить их в жизнь. А этого я допустить не могу! Герцога я достаточно хорошо изучил: он не пожелает остановить пастора. И хотя я доказал ему всю дикость этого плана, гордость и упрямство мешают ему пойти дальше. Я должен что-то придумать, втайне от других, и довериться лишь тому, на кого возложу миссию остановить пастора.

…Капитан наёмных кавалеристов, француз Жюль Риго – особа неприятная, но он необычайно проворен, и для осуществления моего замысла я вовсе не должен его любить.

Круг замкнулся. Теперь, спустя четыре десятилетия после того, как Томас пытался распутать последние ниточки в этом клубке, все стало ясно. Жаль только, что профессору об этом не узнать. Хотя все его догадки относительно личности фон Бергхольца оказались неверными, я не сомневаюсь, что он бы дорого дал, чтобы узнать последние подробности.

Сейчас я даже понимаю, откуда взялось шведское оружие: именно Швеция была для герцогства поставщиком оружия и солдат. Нам и в голову не приходило, что графа послал один из верных придворных и ближайших соратников герцога.

…Я заплатил круглую сумму, чтобы он отыскал пастора по пути в Копенгаген. Капитан должен убить его, стереть с лица земли. Когда пастор умрет, то Риго привезет мне Библию, и я заплачу ему еще столько же. А Библия вернется в библиотеку, словно ее никто оттуда не брал.

Я поднял глаза. Князь дочитал рукопись и потерянно озирался в отблесках свечи. Я пролистал вперед, до 1702 года.

…Мы получили известие, что герцог Фредерик Кристиан пал в битве при Клиссове…

Это событие в корне изменило жизнь фон Бергхольца, который к тому моменту почти полностью прибрал к рукам власть. Вскоре ему предстояло познать горечь падения. Вдова герцога, шведская принцесса Хедевиг София, стала регентом при его двухлетнем сыне. Переехав в Стокгольм, она возложила финансы герцогства на Георга Генриха фон Гёрца, а бразды правления передала Кристиану Августу. Фон Бергхольц остался ни с чем, но принялся бороться: ему хотелось вернуть если не власть, то хотя бы деньги. Однако ни первого, ни второго он не получил. Спустя два года он покинул Голынтейн-Готторпское герцогство, а по пятам за ним следовал взвод солдат, которые имели право заколоть или пристрелить фон Бергхольца, если тому вздумается оказать сопротивление. Он обеднел, и из всех богатств у него осталась лишь гордость. И кашель.

Фон Бергхольц бежал на юг, в княжество, где, как он знал, до него не доберутся гольштейн-готторпские солдаты, – то есть к князю Вильгельму.

Поселившись на постоялом дворе неподалеку от княжеского замка, он начал писать воспоминания…