Судный день американских финансов: мягкая депрессия XXI в.

Владельцы акций и недвижимости, разумеется, наслаждались выгодами «богатства». Их доходы не увеличились, но, глядя на свои активы, они с удовлетворением отмечали их рост. Сокращение налогов также стимулировало увеличение расходов.

Но сильнейший толчок потребительской экономике Японии дал кредит. Экономисты в свое время не заметили, что японцы, известные несравненным умением сберегать, за годы бума стали чемпионами по жизни в кредит, так что задолженность выросла до 130% дохода. Как это всегда происходит с людьми, охваченными эйфорией финансовых пузырей, японцы пустились в разгул покупок в кредит. Число кредитных карточек на руках у населения утроилось. Японцы, обычно отличающиеся экономностью, вскоре оказались в долгах не хуже американцев. С 1985 по 1990 г. сумма банковских кредитов выросла на 724 млрд долл. За тот же период «небанковские» компании потребительского кредита увеличили выдачу займов на 700%.

Любой бухгалтер подтвердит вам, что на любой долг есть свой кредит. «На каждый бум есть свой спад», - добавим мы. И на каждый день безответственности есть свой судный день. В период созревания пузыря экономные японцы финансировали разгул мотовства: 95% кредитных средств было отечественного происхождения. Для остального мира весь этот период страна оставалась нетто-кредитором, и сумма ее зарубежных активов стабильно составляла 10% ВВП.

Все эти новые деньги и кредиты не могли не возыметь эффекта. На макроуровне ничто так не взбадривает экономику, как впрыскивание не заработанных денег. При нормальном развитии событий предприятия платят своим работникам, те оплачивают товары и услуги, и все деньги, за вычетом сбережений, возвращаются к предпринимателям. Таким образом, доходы от продаж расходуются на оплату труда. Но когда трудящиеся начинают тратить сбережения или кредиты, в кассы корпораций деньги сыплются, будто с небес. Поскольку для получения этих денег компаниям не приходится выплачивать дополнительную заработную плату, то - с макроэкономической точки зрения - большая часть этих новых поступлений ложится в прибыль. Производители внезапно обнаруживают, что их продажи и прибыль возросли, и воспринимают рост спроса как сигнал для расширения производства. Поэтому они строят новые заводы, нанимают новых работников и предлагают рынку новую продукцию. Но созданный кредитом новый спрос не может быть продолжительным. Люди берут в долг, но его придется отдавать - рано или поздно, так или иначе.

Например, если человек взял в долг миллион долларов, он сможет много чего купить. Его уровень жизни немедленно возрастет. Его увеличенные расходы могут внушить торговцам и промышленникам мысль, что нужно позаботиться о дополнительных товарах. Они тоже могут взять кредит, чтобы выгодно использовать неожиданно возникшие новые возможности. Рано или поздно окажется, что человек не может взять в долг еще один миллион долларов. Его даже попросят вернуть первый миллион. С этого момента все начинает рушиться. Человек не только больше не может тратить деньги, так как он уже привык, но теперь ему приходится урезать свои траты ниже исходного уровня, чтобы вернуть долг. Торговцы и производители, взявшие кредиты для удовлетворения нового спроса, обнаруживают, что их сбыт не только перестал расти, но упал ниже, чем до расширения бизнеса. Вся эта история может растянуться на десятилетия, но итог всегда один.

Проедатели сбережений, должники и прочие недовольные

Тот же эффект имеет место при расходовании сбережений на потребление. На макроэкономическом уровне «проедание сбережений» возникает само по себе и дает поразительно приятные результаты. Но проблема с проеданием сбережений в том, что оно не может длиться долго. Сбережения довольно скоро заканчиваются. После этого, нравится вам это или нет, приходится опять экономить и копить. Добродетель растрачивания больше, чем человек может себе позволить, превращается в порок бережливости: предприятиям по-прежнему приходится платить заработную плату, но объем продаж недостаточен.