Судороги Земли

Там, где в течение долгих месяцев колебалось подсвеченное лампами дневного света муаровое полотнище — видимая часть таинственного денома — теперь всеми цветами радуги переливалось изумительной красоты северное сияние, закапсулированное двухсотметровым куполом.

Валерка огляделся по сторонам.

Ни один прожектор не горел. Повсюду валялись смятые и искорёженные стойки для дистанционного мониторинга, под ногами хрустели стёкла, ноги путались в петлях разноцветных проводов.

Неожиданно кто-то схватил его за руку.

Ловсин оглянулся, с трудом разглядев лицо Мэда с огромными — в пол лица — глазами. Олдин, не отрываясь, глядел на что-то, находившееся за спиной Валерки. Ловсин обернулся, и увидел странный продолговатый предмет, вылетевший из клубящегося серебристого тумана. Предмет этот с сумасшедшей скоростью нёсся прямо на него — Валерку!

— Ложись! — заорал Олдин, толкая Ловсина в правый бок и вместе с ним падая на траву…

* * *

…Зодчий, понимая, что засыпает, а спать ему сейчас никак нельзя, с силой надавил на забинтованное ухо. Дикая боль пронеслась по телу, едва не погасив сознание.

С изумлением огляделся по сторонам, устало подумал: «Дежавю…»

Енора нигде не было видно. Попытался позвать поселенца, но из горла вырвался только хрип. Предчувствуя недоброе, заставил себя подняться и шагнуть к парапету. Ожидал увидеть что угодно, однако реальность оказалась в тысячу раз горше — впереди, всего в полукилометре, высилась громада Зокона. Она широким полукольцом охватывала то, что осталось от поселения после многочасового боя. Не понимая, как такое может быть, и почему он ничего не услышал, Зодчий посмотрел на минитрок Гоблина, ушедший в землю до шарнирных соединений лепестков. Сам Гоблин вместе с помощником — молодым верцем — с трудом тащил по разжиженной земле единственный рабочий ствол для скорострельной арбалетной установки. Зодчий собрался закричать и обозвать безрассудного заставника последними словами, но не сделал этого, потому что в этот миг до его сознания достучались первые робкие звуки: отдалённые голоса людей, разноголосица брошенной на произвол судьбы живности, монотонный шум чудовищного катка Зокона…

Только теперь Зодчий понял: перед воротами недовыходцев нет! Все они — и «ходульники», и «скачки», и «арлекины», и «зывуны», — кто ещё был в состоянии двигаться после обрушенной на них Гоблином настоящей огненной лавины, — отошли в глубину поселения и там, в полной тишине, группировались. Наверное, — для последнего броска. Было их немного — не более полутысячи. Однако и защитников поселения почти не осталось. Зодчий поискал глазами вокруг, но никого кроме Гоблина и прихрамывающего на левую ногу верца не увидел.

Ещё раз взглянув на чудовищную волну Зокона, буквально на глазах приближающегося к единственной уцелевшей башне, Зодчий решил спуститься на средний ярус.

Не дойдя двух ступенек до настила из широких сосновых плах, неожиданно столкнулся с Ариной. Девочка не отшатнулась в испуге, не ушла с дороги, она протянула свою горячую ладонь, нашла руку Зодчего и настойчиво потянула влево.

— Куда мы? — спросил удивлённый заставник.

— Сейчас увидишь…

Девочка толкнула низкую дверь, и они оказались в странном помещении, больше похожем на двухметровой ширины коридор, вкруговую тянувшийся вдоль всей высокой постройки. Зодчий напряг память и сумел вспомнить, что неоднократно замечал на главной башне подобный пояс, но почему-то так и не спросил у Легонта о его назначении.

— Зачем мы пришли сюда?.. — Зодчий погладил худые лопатки девочки, чувствуя, как под его пальцами дрожит её тело. — Ты боишься?

— Зокон скоро будет здесь… Я вижу, как чёрные спирали закручиваются над башней…

Зодчий прижал девочку к себе.

— Прости… Я, правда, думал, что сумею спасти вас. Не вышло…

— Разве не ты говорил, что бороться нужно до последней секунды, потому что поражение выбирает именно того, кто за миг до победы усомнился в своих силах?

Зодчий удивлённо посмотрел на девочку.

— И разве не ты говорил, что из любой ситуации можно найти выход, если очень-очень захотеть?

— Да. Но…

— Тогда я побегу за остальными!

Не дав Зодчему опомниться, девочка поспешила обратно. Зодчий собирался окликнуть её, остановить, объяснить, что незачем проводить последние минуты в бесплодных метаниях в поисках выхода там, где его попросту не может быть. Но не окликнул, не остановил, потому что его взгляд случайно упал на то, что в первую минуту пребывания в необычном коридоре он принял за хорошо обработанную поверхность горбыля. Что-то заставило его сделать шаг вперёд и дрожащими от волнения пальцами коснуться блестевшего в свете вечерней зари дерева. Микросекундный тактильный контакт вызвал в мозгу яркую вспышку озарения…

Зодчий смотрел прямо перед собой и не верил. Возможно ли такое?..

Не приложив особых усилий, заставник потянул сладко пахнущий сосновой смолой овальный сегмент на себя, уже зная, что он должен увидеть. Понимание пришло в тот миг, когда заскорузлые пальцы тронули полированную поверхность живого дерева, вызвав из небытия небольшой абзац в многостраничных записках о «мире Амвросия»…