Судороги Земли

Завтрак прошёл в молчании.

В конце его Агути сказал:

— Предлагаю сегодня и завтра объявить выходными. У каждого накопились личные дела.

Агути говорил как бы от своего имени, но Зодчий понял — он сделал это специально для него, потому что рассеянности Зодчего в последние дни не заметил бы только слепой.

Все охотно согласились.

Зодчий с благодарностью посмотрел на Агути, в уголках губ которого пряталась едва заметная улыбка, после чего принялся торопливо убирать со стола. Ему хотелось как можно скорее оказаться одному в своей комнате и думать, думать, думать…

Однако, закончив кухонные дела, он не пошёл к себе. Захватив все собранные за последние месяцы материалы, он решительным шагом направился в сторону Зокона. Шёл не наугад. Его вело предчувствие скорого открытия, и он знал, где думаться будет лучше всего.

Зодчий подошёл к щиту, недалеко от которого стоял врытый в землю длинный стол с памятным массивным чурбаком. Огляделся. Скрывающееся за слоями перисто-кучевых облаков солнце, заливало огромное поле приглушённым таинственным светом. Осадков на ближайшие часы вроде не ожидалось.

Зодчий удобно устроился на импровизированном стуле, аккуратной стопкой положил перед собой разномастные тетрадки и раскрыл одну из них на чистой странице. Машинально извлёк из кармана куртки несколько карандашей. Через минуту его рука уже порхала по разлинованной в клетку странице, стремительно нанося строку за строкой.

Предварительную систематизацию данных он закончил несколько дней назад. Тщательно заполнил морфологический ящик, но метод направленной интуиции не сработал — не хватало данных. Сегодня он решил воспользоваться другим методом.

Эх! если бы здесь были Валерка Ловсин и Мэд Олдин — все вместе они бы устроили мощный мозговой штурм с дебатами и дружеской потасовкой в конце. Но их нет, и всё, чем может воспользоваться Зодчий, — это синектика. К сожалению, генерировать сумасшедшие идеи ему придётся в скорбном одиночестве, оставляя как крайний вариант создание фокальных объектов — любимое занятие Ловсина. Самому Зодчему синектика была ближе. Выполнение её четырёх законов иногда приводило к совершенно немыслимому результату, но именно это сейчас и требовалось.

С первым законом (вспомнить, как решаются задачи, похожие на данную) особых сложностей не возникло. Для Зодчего Зокон давно ассоциировался с некой гигантской мембраной, избирательно работающей исключительно в одном направлении. Поэтому аналогия с клеткой — единицей строения и жизнедеятельности всех организмов — возникла сама собой. Ведь клетка, по сути, — это сложнейшая организация с полужёстким скелетом из структурных белков, с множеством «каналов», по которым циркулируют потоки жидкостей. И по этим же каналам осуществляется как вещественно-энергетические, так и информационные связи. К тому же оболочка клетки не пассивная полунепроницаемая мембрана, а сложнейшая структура с управляемыми из «центра» порами, избирательно пропускающая и даже активно захватывающая вещества извне.

Последнюю часть фразы «избирательно пропускающая и даже активно захватывающая вещества извне» Зодчий подчеркнул красным карандашом — она идеально соответствовала его пониманию Зокона.

Второй закон синектики тоже каких-либо трудностей не вызывал — дать образное определение сути задачи. Правда, возникла небольшая сложность: сознание вновь капсулировалось психологической инерцией, подменяя суть проблемы. Зодчему стоило некоторых усилий отодвинуть на второй план желание как можно скорее выбраться из Зокона в прежний мир, поэтому нужная формулировка звучала так: не вырваться из мира Зокона, а — как попасть в него?

Третий закон формулировался просто: каким образом данную задачу могли бы решить сказочные персонажи. Ну, здесь полёт фантазии не ограничивался ничем, за исключением жёстких рамок «предпереходной» ситуации. Зодчий почему-то склонялся к странному симбиозу Карлсона с надетой на голову шапкой-невидимкой.

Самым сложным всегда оказывался последний, четвёртый закон синектики: попытаться войти в образ объекта, и попробовать рассуждать с его точки зрения. Ассоциировать себя с Зоконом?.. Задача, действительно, непростая. Хотя, почему бы нет?

По опыту Зодчий знал: первые впечатления зачастую самые верные. Трудно сказать почему. Быть может, причина кроется в «аксионах» — биофизических структурах, экстериоризирующихся за пределы человеческого организма и вызывающих предощущение будущего взаимодействия? Так вот, первое впечатление при взгляде на Зокон — это чудовищный фурункул, чирей, гнойник, раковая опухоль на чистом теле земли.

Если «войти» в Зокон и начать думать как он, то очень скоро выстраивается следующая цепочка: в тело (земли, человека — не важно) внедряется нечто инородное (заноза — у человека, скважина — у земли). Если продолжать череду аналогий, возникает вопрос: как поведёт себя в данной ситуации, например, человеческий (и не только) организм?