Суды над колдовством. Иллюстрированная история

Когда историки начали разбираться в феномене европейского колдовства, помимо материалистических трактовок возникло немало причудливых теорий. Щеголяя оригинальностью своего мышления, иные авторы навязывали сожжённым женщинам такие биографии и мотивировки поступков, что только диву даешься. То из «ведьм» делали жриц полузабытых языческих культов. Якобы они в христианизированной Европе продолжали тайком совершать обряды в честь прежних языческих богов. То утверждалось, что народные массы, угнетаемые дворянством и Церковью, разуверились в Боге и обратились за помощью к Сатане. Выходит, существовала таинственная лжецерковь дьявола, и крестьянки сознательно сеяли вокруг себя зло, ибо такова была форма их социального протеста (Фреймарк, 1994 стр. 104)! Некоторые авторы выдвигали на первый план сексуальность и вопросы пола. Мишле, например, проповедовал точку зрения, что ведьмы это женщины уставшие от мужского гнёта, а значит, секта ведьм — своеобразная форма женской солидарности (Michelet, 1862). Высказывалась даже теория, что ведьмами были сторонницы первобытного родового строя, которые тайно надеялись на сохранение матриархата (Robbins, 1959 стр. 116). Печально известна книга Маргарет Маррей. В начале XX века эта «исследовательница» отстаивала реальность колдовского сообщества. По её домыслам, существовали секты, духовные лидеры которых выдавали, себя за дьявола. Собрание секты и есть шабаш. Число ведьм на сходках точно определённое — всегда по двенадцать, не считая главаря. В доказательство она привела судебные документы о 18 шайках ведьм из разных стран. Но, во-первых, ненаучно делать столь глобальные обобщения на таком сравнительно ничтожном материале, а во-вторых, даже в указанных случаях критика обнаружила натяжки и подтасовки. Маргарет Маррей, как выяснилось, просто подгоняла число дам в «разоблачённых» сектах под выдуманный ею «ковен» из двенадцати ведьм (1958 стр. 116, 117). Главной же методической ошибкой было то, что она принимала за чистую монету слова из пыточных протоколов. Зная методы допросов, не следовало бы искать какую-то явь в этих нечистоплотно состряпанных документах. Ведь в ходе ведовских процессов под арест попадали совершенно случайные лица, а вовсе не члены зловещих сект. Приведу ряд примеров.

Гравюра.

Как-то раз инквизиционное расследование было возбуждено против женщины, которая в ссоре выкрикнула угрозы. Через несколько дней человек, которому она пригрозила, увидел во сне кошмар — этого оказалось достаточно, чтобы счесть её колдуньей (Lea, 1939 стр. 1410)!

Агнессу Генше, жену ткача, пытали за то, что она — единственная из всех собравшихся на крестины — не испугалась чёрной кошки. Кошка неожиданно вскочила на стол, прошлась среди блюд и даже сунула лапку в стакан Агнессы. Гостья же, как ни в чём не бывало, отпила из стакана — ну не ведьма ли она после этого (Канторович, 1899 стр. 109)?

В герцогстве Клевском на дорогах часто переворачивались кареты и повозки. Наконец выяснилось, что виновата в этом Сибилла Динскопс, которую и сожгли в 1535 году (Lea, 1939 стр. 566).

А в Шотландии у одного хозяина прокисло пивное сусло. Он стал перебирать в памяти события дня и вспомнил, что мимо дома проходила женщина: чуть задержавшись, она погладила кота, сидящего в открытом окне. «Преступницу» сожгли (Robbins, 1959 стр. 4).

В самом конце XVII века казнили немецкого колдуна. Он продавал лошадей и свиней, которые превращались потом в связки соломы. Неизвестно, имелись ли в деле жалобы обманутых покупателей, поскольку «преступная карьера» этого человека оборвалась, когда он забрёл в город Нейбург, проницательные судьи которого распорядились об аресте и пытках. Не выдержав мук, бедняга признался не только в жульнической коммерции, но и в том, что прежде его уже два раза вешали — правда, ему удавалось подменить себя снопом. Нейбургские судьи исправили «оплошность» своих коллег и повесили колдуна, а заодно вздёрнули на виселицу двух женщин, которые вошли в городские ворота вместе с чужаком (Lea, 1939 стр. 635).

Роттердамские рыбаки однажды забросили сети в воду. Один вытащил много рыбы, а у другого в сетях оказались камни (которые он, очевидно, зацепил на дне). Но простых объяснений тогда не искали. Искали ведьм. Рыбаки вернулись в свой посёлок, схватили какую-то женщину и сдали её правосудию. Та вынуждена была признаться, что, вылетев в окно через щель возле неплотно пригнанного стекла, обернулась слизняком в лежащей на дне раковине. С этой выгодной позиции она и подменила рыбу камнями при помощи заклинаний. Ведьму сожгли (1958 стр. 526).

Таких эпизодов насчитываются тысячи.

Мистическую мишуру навешивали на обвиняемых уже во время следствия. Взявшись за изучение той эпохи, натыкаешься на горы лжи.