Суды над колдовством. Иллюстрированная история

Каждую минуту она принимала тяжкое решение: потерпеть ещё немного в надежде на то, что должна же пытка когда-то кончиться. Палачи выбились из сил первыми… Увы, это был не конец, а всегонавсего перерыв.

Вернувшись в застенок, заплечных дел мастера совсем озверели. Не поддаётся воображению, как беременная женщина смогла вынести очередную пытку. Речь идёт не о моральных силах (этого ей было не занимать).

Нет, я говорю сейчас об элементарном выживании. Итак, палач велел узнице лечь на живот и привязал ей позади руки к ногам. Она лежала ничком, голая, беспомощная. Даже извиваться ей было почти невозможно. Палач вылил ей спирт между лопаток и поджёг. На спине заполыхал костёр.

Старинный документ относится к серии «немых» протоколов.

Стадии допроса перечислены в нём досконально, но нигде нет упоминаний о том, крикнула ли заключённая хоть раз, сказала ли хоть слово. О жертве бумага повествует так отстранению, будто все манипуляции палачи проделывали с неодушевлённым предметом. Сомнительно всё же, что объятая пламенем ведьма не издала ни звука. Наверняка были и крики, и мольбы о пощаде, а может быть, и ругань в адрес мучителей. Не было только одного. Признания.

Вот главный палач наваливает на обожжённую спину гири. Похоже, он напрочь забыл, что его жертва ждёт ребёнка. Женщина задыхается, придавленная тяжёлым грузом; живот притиснут к холодному полу: но впереди кое-что пострашнее. Палач цепляет верёвку к связанным вместе рукам и ногам, а потом поднимает её к потолку. Вряд ли эта пытка могла продолжаться долго. Убедившись, что ведьма молчит, мучители решили вернуться к менее опасным для жизни методам.

Снова в ход идёт надёжная, многократно проверенная в деле лестница. На этот раз поверх ступеней положили необструганную доску. Через верхнюю перекладину перекинули верёвку и поволокли женщину за руки к потолку. Острая щепа впивалась в тело, обдирая со спины и бёдер остатки кожи. На доске оставался кровавый след. Когда связанные запястья упёрлись в верхнюю ступеньку, колдунья замерла в неестественной позе. В том и было главное назначение лестницы надёжно обездвижить тело. Обвиняемой предстояло теперь вынести ещё несколько пыток подряд — одна хуже другой.

Николай Бессонов. Обморок. Рисунок. 2001 г.

«… Палач связал ей ноги и подвесил к ним бревно в сажень длиной и в пятьдесят фунтов весу, и ей лишь оставалось думать, что она здесь умрёт от стеснения в сердце.

Этим дело не кончилось, палач высвободил ей ногу и так завинтил в тиски, что кровь выступила из пальцев.

Этим не ограничилось, её ещё раз завинтили в нескольких местах».

Снова небольшая передышка. Страдалицу освободили от пут и даже позволили ей одеться. Бог весть как она смогла натянуть сорочку изувеченными руками. Сама ли справилась, или кто помог. Зато дословно известно, какую речь ей пришлось при этом выслушать. Палач Дрейсигакер сказал:

— Я взялся за тебя не на день, не на два и не на три. Не на неделю и не на месяц. Не на полгода или год — а до конца твоей жизни. И если ты решила не сознаваться, тебя замучают до смерти и потом всё-таки сожгут.

Подтверждение этой угрозы не заставило себя долго ждать. Зять палача «за руки подтягивал её вверх так, что она не могла дышать», а сам Дрейси-гакер стегал плетью по бёдрам. Притомившись, они снова сменили приём. Выбор пал на тиски. После всего, что творилось в застенке с утра, это был почти отдых. Узницу больше не подвешивали.

Затянув винты, ее оставили сидеть в тисках шесть часов подряд. Под конец палачи спохватились и начали немилосердно стегать подследственную плетьми. Однако день уже был на исходе. Богоугодное дело решили временно прервать. Палачи, отложив продолжение работы на завтра, покинули застенок с ощущением исполненного долга. А как провела ночь их жертва, остается только догадываться. Единственное, что нам известно об этой несгибаемой женщине — уже на следующий день её мучения в тисках возобновились.

Дальнейшая судьба колдуньи теряется во мраке забвения (Helbing, 1909 стр. 253).

Подследственные, умеющие терпеть боль, были сущим кошмаром для борцов с колдовством. Уже во времена ранних процессов инквизиторы нашли правдоподобное объяснение стойкости «Молот ведьм» поучал: многие колдуньи признавали бы правду, если бы, боясь смерти, не упорствовали. Отсюда практический вывод. Если для успеха нужно пообещать помилование, нечего стесняться вероломства. Это для ведьмы ложь перед судом — тяжкий грех, а инквизитору дозволено все. С поразительным цинизмом авторы «Молота ведьм» рассуждают о том, как свести на нет моральные затруднения.

Первый способ: обещать колдунье жизнь, подержать её для очистки совести в тюрьме и после всё-таки сжечь.

Для второго способа нужны два инквизитора. Один подаёт надежды на спасение, а другой выносит смертный приговор (ведь формально он никакого слова не давал и за коллегу — не ответчик) (Инститорис, и др., 1932 стр. 264).

Некоторых женщин ждал издевательский каламбур.

«Если ты повинишься, то тебе построят деревянную избушку, и ты будешь там жить до конца своих дней».