Суета сует

Катя не замечала, что все сильнее сжимает ладонь Милы. Та не сопротивлялась, потому что сама неожиданно прониклась торжественно-волнующим настроением невестки. Это было то потерянное, необходимое Миле ощущение, которое она утратила с уходом Максима. И то, что сейчас она сравнивала его заботу, его любовь с несмелыми попытками этой девочки подружиться с ней, было трогательно до слез. Слез, которые Мила хотела во что бы то ни стало оставить для себя. Она не плачет на людях, даже тогда, когда эти люди готовы для нее на все и никогда бы не осудили ее за это. Заплакать — показать слабость, это не для Милы Смысловой. Так за эти считанные мгновения в душе ее шла борьба: одна женщина холодная, очерствевшая, глубоко засевшая внутри пыталась не впустить туда беззащитную, думающую, полную света и тепла. Мила знала, что должна произнести что-то ободряющее, вселяющее надежду. Почему нет? Она так давно чувствует себя одинокой. Пусть появится хоть одна живая душа, которой есть дело до нее, такой успешной, знаменитой, обеспеченной… такой одинокой. Ведь так просто ответить «да».

— Будем дружить, детка, — едва пошевелив занемевшими пальцами, наконец ответила Мила. Она стала снова ощущать тупую боль в правом подреберье, что вскоре грозило обернуться очередным приступом. Нужно было, чтобы Катя вышла из палаты раньше, чем возникнет необходимость в очередном уколе. Мила и так осознавала, что выглядит не лучшим образом. Для нее было важно, чтобы Катя не видела, насколько ей бывает плохо. — У меня еще никогда не было такой юной и красивой подружки.

— Тогда я приду завтра, хорошо? — улыбнулась окрыленная Катя. Ее переполняли самые нежные чувства. Первый шаг был сделан. Все прошло более чем удачно. Она решила, что новость о том, что Мила скоро станет бабушкой, нужно приберечь для следующего посещения. Не помешает немного разбавить эмоции, которыми сегодня было переполнено их общение. А еще Катя мечтала о том, что завтра к ней присоединится Кирилл. Вот было бы здорово!

— Приходи, — Мила снова легла, откинувшись на подушку. Закрыв на мгновение глаза, она поборола искушение поинтересоваться делами сына. Все-таки оставалась надежда, что по его просьбе Катя пришла ее проведать. Эта мысль заставила Милу улыбнуться. Кажется, для того, чтобы снова быть в окружении близких, нужно всего-то заболеть. Так это у нее хорошо получается. Завтра будут готовы результаты обследования, тогда можно посмотреть, насколько она постаралась. — Приходи, Катюша.

— Может быть, вам чего-то хочется? Так говорите без стеснения. Я все принесу, — с готовностью отозвалась Катя. Она поправила прядь длинных темно-каштановых волос, заправив ее за ухо. Ее серо-зеленые глаза озорно блеснули: — Принимаю любые заказы.

Мила так хотела сказать, что больше всего на свете хотела бы завтра увидеть здесь Максима. На крайний случай — Кирилла, чтобы осторожно узнать у него, как его дела и как живет отец. Конечно, больше ее интересовал Максим. Миле казалось, что она не видела Смыслова вечность. Он наверняка с головой ушел в работу, потому что совершенно не показывался на ее горизонте. Мила была уверена, что его так не хватит надолго. Он должен скучать по ней, он должен мечтать о том, чтобы посидеть молча рядом, просто увидеться. Самоуверенность Милы лишала ее способности видеть реальность. Она не представляла, что Максима могут занимать совсем иные вещи, нежели научные изыскания, воспоминания о ней. Как же ей было нужно хоть на несколько минут невидимкой оказаться рядом с ним.

— Я вижу, что вы не решаетесь меня о чем-то попросить, — заметив тень, промелькнувшую по лицу Милы, сказала Катя.

— Нет, тебе показалось. На самом деле мне ничего не нужно. Просто приходи, поговорим.

— Хорошо. Тогда я пойду, — Катя поднялась. Заботливо поправила одеяло, сделала щелки жалюзи немного шире. — Солнце всегда поднимает настроение, правда?

— Да, спасибо, — вяло отреагировала Мила. Она чувствовала приближение приступа и хотела поскорее остаться в палате одна.

— До свидания, — Катя взялась за дверную ручку и, стукнув себя по лбу, повернулась с улыбкой на лице. — Какая же я забывчивая, непозволительно забывчивая.

— Что случилось? — Мила решила, что это продуманная тактика: выложить наболевшее перед самым уходом. Это прекрасно действует, по принципу запоминания первого и последнего в разговоре. — Вам привет от Кирилла.

— Спасибо, — Мила усмехнулась — ошибочка вышла. Девочка решила вылить на нее весь свой бальзам. Пожалела ее, несчастную, одинокую, больную. Значит, совсем плохи дела. Врет, бедняжка, не умеет она этого делать. И привета ей никто не передавал.

— И ему от меня передай.

— Обязательно, — Катя осторожно закрыла за собой дверь и не пошла, полетела по длинному коридору.