Суета сует. Бегство из Вампирского Узла

Он заорал благим матом. В ответ она вонзила ногти ему в бедра... ногти проткнули кожу, оставив глубокие ранки, которые тут же заполнились кровью... она принялась слизывать эту кровь. Его крик сорвался на утробный хрип. Он попытался скинуть ее с себя, но она зажала его между двумя писсуарами. Придавила его своим весом. У него перед глазами, в луже мочи, среди шариков нафталина, в писсуаре плавали его яйца. Он чувствовал, как ее язык жадно шарит в его опустошенной мошонке. Похоже, у него был болевой шок. Он пытался кричать, но у него получались лишь тихие стоны. Он хотел лишь одного: потерять сознание от этой боли. Она продолжала пить его кровь. И тут он выдавил из себя:

— Меня нельзя убивать. Кто тогда будет рулить эффектами? Без меня весь концерт накроется...

Он уже почти потерял сознание. Она подняла глаза, посмотрела не него. Кровь была у нее на губах, на зубах и даже на щеках.

— На этот счет не волнуйся. Мы сделаем так, что ты не пропустишь концерт.

Он начал впадать в забытье. Мы? — промелькнуло у него в голове. Кто это — мы?

И тут лицо девочки начало изменяться.

Волосы стали короче. Нос — острее. Глаза становились все больше и больше. Скулы поднялись. Кожа бледнела и как будто светилась изнутри... Господи, думал он, она становится Тимми Валентайном, моя работа становится реальностью, Боже мой, я, похоже, сошел с ума...

— Тимми, — прохрипел он.

— Ненавижу, когда меня называют Тимми, — произнесла тварь с лицом Тимми Валентайна. И снова ударила его когтями.

Наплыв

Хит закричала. Рана у нее на груди... она снова как будто пульсировала, и каждый удар отдавался волной невыносимой боли в каждой клеточке ее тела. Господи, думала она, я больше не могу... я умру...

Наплыв

Внезапно Пи-Джей осознал, что его жена находится в смертельной опасности. В спешке, не попадая на нужные кнопки с первого раза, он набрал ее номер на сотовом телефоне. Теперь он был уже полностью одержим духом, который все делал наоборот.

— Пока, — сказал он в трубку.

— Пи-Джей, Пи-Джей, — повторяла она снова и снова.

Пока значит привет, думал он, если ты говоришь наоборот. Но даже когда ты говоришь наоборот, слова, которые ты произносишь, имея в виду прямо противоположное, тем не менее могут быть истиной...

Он нажал кнопку отбоя. Солнце палило над стадионом Паниасай. Я должен уйти от нее, думал он. То, что несло с собой холод и голод, подходило все ближе и ближе. Оно хочет меня, потому что я знаю, что оно здесь. Оно убьет Хит, только чтобы добраться до меня. Будет лучше, если я отвернусь от нее... лучше, если я буду вести себя так, словно я ненавижу ее... делать все наоборот. Оно убьет меня, только чтобы добраться до Тимми. И оно убьет Тимми, потому что оно стремится убить себя самое...

Память: 1888

— Я могу столько всего рассказать, — говорил мальчик. — Ты можешь верить или не верить; выбор всегда за тобой. Но если ты мне поверишь, то я расскажу тебе все в таких красках, что ты как будто увидишь все это своими глазами. Я буду говорить голосами, так похожими на настоящие голоса усопших, что ты больше не будешь считать их мертвыми... о ком ты хочешь, чтобы я тебе рассказал? Поэты, художники прошлых времен, Шекспир, Тассо, Караваджо? Императоры и короли, знаменитые любовники и любовницы? Я знал стольких из них...

— Ради всего святого, Уайльд, — воскликнул Брем Стокер, — этот мальчик — просто сокровище! Мы можем вывести его в свет на какое-нибудь грандиозное сборище. Почему бы не прямо завтра? Герцог Кларенс устраивает званый чай...

— Нет, только не днем, — сказал Оскар. — Неужели ты не в состоянии запомнить хотя бы это?!

— Дай ему еще бокал вина, может быть, это сделает его еще более разговорчивым.

— Ничего не получится, — рассмеялся Оскар, — но если ты проткнешь свой большой палец и смешаешь пару капель крови с поссетом...

— Ясно, — ответил Стокер. — Только если я проткну себе большой палец или еще что-нибудь большое.

Булавкой для галстука он уколол себе палец. Бусинка крови выступила на нем, и он провел окровавленным пальцем по губам мальчика. Тот почувствовал легкий прилив тепла, которое тут же прошло, сменившись все тем же бесконечным холодом.

— О ком вы хотите услышать? — спросил он двух мужчин, сидевших перед ним.

Ночь

Памина смотрела в зеркало. Что произошло? Танец погони и смерти закончился. Мертвая жертва лежала на полу. Она склонилась над трупом... кровь у нее на губах, противный привкус помоев на языке... и все-таки... было что-то еще.

На самом пике наслаждения... когда она проникла в него, а он истекал этим прекрасным соком... рядом был кто-то еще. Нет, не рядом, а прямо в ней. У нее внутри... Кто-то, стремившийся вырваться на свободу. Кто-то, кто хотел отнять у нее ее тело и сделать из него другое...