Суета сует. Пятьсот лет английского афоризма

Многие наши самые сокровенные мысли идут на потребу посредственностей, которых мы своей моралью словно бы утешаем, утверждаем в их посредственности. Что ж, поскольку люди посредственные составляют большинство человечества, — так оно, наверное, и должно быть.

Из этого, однако, вовсе не следует, что Икар не заслуживает большей похвалы и, быть может, большей зависти, чем преуспевающий коммерсант мистер Сэмюэль Баджетт.

Из сборника «Воспоминания и портреты»

Англичанину иностранец может показаться забавным, как обезьянка, но снизойти до того, чтобы иностранца изучить, — никогда!

Самые чужие — это те чужеземцы, что живут среди нас.

В молодости новое заслоняет старое, однако с годами прошлое постепенно окрашивается в теплые, радужные тона.

Краснодеревщик никогда не считает, сколько мебели красного дерева он починил; даже писатель если и пересчитывает написанные им фолианты, так только когда они выстроились перед ним на полке. Зато могильщик ведет счет своим могилам.

Первый шаг — перечеркнуть раз и навсегда собственную непогрешимость!

Только когда рухнуло и рассыпалось тщательно возводимое здание наших амбиций и желаний, только когда мы сидим понурившись среди обломков — только тогда познается истинная цена дружбы!

Большинство людей, обнаружив, что причина собственного позора — они сами, еще громче поносят Бога и судьбу. Большинство людей, раскаявшись, требуют от своих друзей разделить с ними всю горечь покаяния.

Успех произведения зависит не только от того, кто его написал, но и (в неменьшей степени) от врожденного чутья того, кто его прочитал.

Воспоминания — это волшебные одежды, которые от употребления не снашиваются.

Нет большего тщеславия, чем преуспеть в беседе… только беседуя, можем мы по-настоящему узнать наше время и нас самих… Иными словами, для каждого человека говорить — это главное дело в жизни…

Жизнь — это поле битвы, ведь даже самые дружеские отношения — это всегда борьба; и если мы не отстоим собственные ценности, нам предстоит всю оставшуюся жизнь краснеть под укоризненным взглядом своего двойника, всю жизнь терпеть поражение — и в любви, и в несчастьях.

Женщины наблюдательнее мужчин… они учатся (боюсь, не от хорошей жизни) сносить утомительное и инфантильное тщеславие противоположного пола. Поэтому у любой женщины замечания тоньше и язвительнее, чем у самого бывалого, опытного мужчины.

Театр — это поэзия поведения; роман — поэзия обстоятельств.

Нынешнее поколение, уж не знаю почему, снисходительно относится к интриге (в литературе. — А.Л.), предпочитая ей позвякиванье чайных ложечек и покашливание викария.

Великий романтик — праздное дитя.

Нет искусства, которое бы создавало иллюзию. Находясь в театре, мы ни на минуту не забываем, что мы в театре…

Брак ужасен, но ведь и одинокая, заброшенная старость не менее ужасна. Связь между людьми — вещь необыкновенно приятная, но и крайне ненадежная.

Не бывает правдивого искусства… Нет искусства, которое бы «соревновалось с жизнью»… Отдаленные, невнятные звуки искусства, как правило, заглушаются гораздо более громкими звуками жизни и доносятся до нашего слуха лишь изредка, когда жизнь, как неопытный музыкант, фальшивит…

Из сборника «О людях и книгах»

Почти каждый человек, если ему поверить на слово, придерживается совершенно не тех убеждений, какими руководствуется в жизни.

Самая темная эпоха — сегодняшняя…

Эгоизм спокоен, это и сила Природы, и сама Природа… Можно было бы сказать, что деревья эгоистичны.

Всегда хорош тот поступок, про который мы задним числом говорим: «Я не мог поступить иначе».

У совести болезненная чувствительность… ей нельзя подчиняться, ее следует использовать в своих интересах, как воображение или желудок.

Если ваши нравственные устои вгоняют вас в тоску, знайте: ваши нравственные устои никуда не годятся.

Ради Бога покажите мне молодого человека, у которого хватит ума строить из себя дурака.

За деньги мы вынуждены платить свободой.

Общество необходимо хотя бы для того, чтобы указать человеку на его недостатки.

С философией Канта вы можете общаться наедине, а вот пошутить с самим собой вам не удастся.

Если хотите узнать недостатки человека, ступайте к тем, кто его любит. Они вам ничего не скажут, но они-то знают.

Разлука молодит любовь, не дает ей состариться и захиреть.

В некоторых своих проявлениях литература — не более чем тень увлекательной беседы.

Быть может, судьба более благосклонна к тому, кто любит собирать ракушки, чем к тому, кто родился миллионером…

Идя по жизни, мы вдруг обнаруживаем, что лед у нас под ногами становится все тоньше, и видим, как вокруг нас и за нами проваливаются под него наши сверстники.

Наш долг в этом мире — не преуспеть, но продолжать совершать просчет за просчетом, главное — с улыбкой.

Нет у нас обязанности, которую бы мы так недооценивали, как обязанность быть счастливым.

ОСКАР УАЙЛЬД 1854–1900