Суета вокруг барана

Хороший вопрос задал Петя. Можно было сложить лопаты и вздремнуть, как это сделала Александра Федоровна, можно было старые анекдоты травить, тоже полезное занятие или в "балду" играть - интеллект повышает... Ведь приедет же когда-нибудь шеф. Он профессор, пусть разбирается, двигает вперед археологическую науку. А они что - студенты. Их дело телячье: землю копать, скелеты расчищать, материал упаковывать.

-- Еще разок срежем, - решил Лисенко.

Срезали. Выбросили землю, выровняли стенки. А впереди опять мешанина. Лисенко тупо смотрел на нее: ну совершенно непонятно было, что это такое и к чему все это... И на сколько эта мешанина тянется...

-- Будем срезать дальше, - озверел Лисенко. - Я это их метро до конца доведу, хоть до самой Элисты копать буду. Пока станцию не найду, не брошу.

-- Шеф едет, - доложил Петя.

Лисенко глянул в сторону, куда Петя показывал, и верно, машина идет. А никто другой кроме шефа сюда не приедет. Значит шеф. Чего уж теперь суетиться. Раз начальство приехало, пусть оно и разбирается. Девчата тоже услышали, что машина идет и сразу появились возле траншеи: на лопаты опираются, отдыхают после ударного труда. Только что пот со лба не утирают.

28

-- Как у вас идут дела? - вопросил шеф, с некоторым изумлением оглядывая изуродованный курган.

Маркин промолчал. Лисенко Правая рука, личность, приближенная к начальнику экспедиции, пусть он и говорит. Не любил Петя Маркин признавать, что чего-то не понимает. И Лисенко этот вопрос особого удовольствия тоже не доставил. Задержись шеф еще на час-другой, глядишь, сами бы разобрались. А, может быть, и не разобрались бы.

-- Чего это вы заскучали? - продолжал допытываться шеф.

-- Да вот, - стал Лисенко неохотно докладывать начальству, - уже за курганом ухватили. В самом кургане чисто. Все вылизал - чисто. А тут какая-то мешанина пошла, тянет туда, к центру. Чистый грунт, а сантиметров сорок под ним - мешанина. Два раза срезали, а она не кончается. Какие-то клоуны здесь метро прокопали, через всю Калмыкию. Конечная станция - Каспийское море.

Профессор выслушал Лисенко а о подробностях расспрашивать не стал, чего тут спрашивать, и так все видно. Но и мнения своего не высказал. И за то, что ухватили это темное пятно уже за курганом и мешанину под грунтом обнаружили, тоже не похвалил. А мог бы и похвалить.

Снял шеф свою заслуженную полевую сумку, пиджак белый снял, шляпу свою походную, взял лопату и молча полез в траншею. Была у него такая манера: когда при раскопках что-нибудь непонятное встречалось, молча брался за лопату и рылся во всех подозрительных местах до тех пор, пока не появлялась какая-то ясность. В местах, которые не вызывали у других никакого подозрения он рылся так же тщательно и, бывало, не напрасно. И от этого создавалось впечатление, что шеф заранее все предвидел, все знал. А чего не знал - сразу определял, с первого же своего профессорского взгляда.

Иван Васильевич оглядел стенки траншеи, ее дно и занялся тем же, чем занимался до этого Лисенко: стал вырубать мешанину в стене. Работал он неторопливо, но и отдыхать не останавливался. Так что вскоре на дне траншеи опять набралась большая куча земли.

-- Давайте выброшу, - предложил Петя.- Мешает ведь.

Шеф подождал пока Петя выбросит землю и снова врубился в мешанину. Вначале в нише скрылась лопата, потом и сам профессор наполовину туда уполз.

Студенты глядели, как шеф роет землю, прислушивались к его пыхтению. Хотели понять, что он думает по поводу этой дыры. Но по пыхтению разве можно понять, что человек думает. Одно было ясно: шеф знает, что это за труба, но рассказывать не хочет. Вот найдет что-то, покажет, тогда и остальные поймут, если хорошенько подумают. А пока понятно только ему одному, на то он и профессор, а они просто студенты. Даже Лисенко.

Наконец профессор выполз из туннеля, который он прокопал метра на полтора, поднялся и положил на бровку траншеи кусок ржавого железа. Сделал он это с таким видом, будто еще вчера знал, что в этой дыре ржавая железяка лежит, искал ее, нашел и вот, наконец, выдал, осчастливил коллектив.

Петя сразу подхватил эту изъеденную ржей железку. Когда из погребения появлялось что-то новое, успеть впереди Пети никому еще не удавалось.

Возле находки собрались все. Наконец хоть что-то появилось в этом дурацком кургане. Во всяком случае, стало ясно, что это все-таки курган, не просто бугор копали. И за эту яму не напрасно уцепились. Вот теперь Лисенко по-настоящему пожалел, что профессор не вовремя приехал. Задержись шеф еще немного, он бы и сам нашел этот кусок железа.

Все ждали, что скажет профессор, а шеф объяснять ничего не стал. Это у него был такой метод воспитания - хотел, чтобы студенты сами соображали.

-- Ну-ка покажи, - попросила Галя.

-- Погоди...

Петя железку никому не отдавал. Он вертел ее в руках, разглядывая и так и этак, потом осторожно потер ржавчину пальцем, снял очки и посмотрел на шефа.

-- А вы подумайте, Петр Васильевич, подумайте, - посоветовал шеф. Была у профессора такая странная привычка: как что, сразу советовал думать. - Вещь вам хорошо знакомая.