Суета вокруг кота

— Стерва эльфийская, поматросила и бросила! — Кирилл скривился, словно от острой зубной боли. — Стерва! — Он повернулся ко мне спиной, обреченно сгорбился и медленно побрел прочь. На живого человека он уже не походил, скорее, напоминал мертвеца.

«Ну и пусть, — печально подумала я, подхватывая статуэтку богини Морриган и пряча ее в сумку. — Для него так будет лучше. А я ради него все вынесу, на все готова…» — Я шагнула к уже потухающей арке Врат, почти физически ощущая, как рушится за моей спиной последний, дотла сожженный мост, как отсекаются все пути к возвращению… Наверное, это насмешка богов, но, кажется, я почти полностью повторила жизненную историю несчастной королевы Алиеноры. Подозреваю, она точно так же лишилась когда-то своего возлюбленного, отпустила его, отдала на волю судьбы и случая. Ведь разве не обо мне эти строки, написанные королевой сотни лет назад?

Уходит он, так, значит, — отпусти!
Не стой пред ним на узеньком проходе,
Его решенье ты перегрусти,
Уходит он, так, значит, — пусть уходит!

За глупости, за злость — ему не мсти,

Есть прелесть и в негаданной свободе.
Не мелочись, ведь чувства — не в чести,
Уходит он, так, значит, — пусть уходит!

С ним не ищи ты впредь случайной встречи,

Не подбирай обрывки слов, стихов и фраз,
Себе напомни: «Время все залечит!»
С другими так бывало, и не раз.

Ран попусту себе не береди,

Пред участью в слезах не прогибайся,
Не стой на месте, но вперед иди —
Он не вернется, как тут ни старайся.

Уходит он, так, значит, — отпусти!

Судьба-злодейка с вами счеты сводит.
Ты до прощенья сердцем дорасти…
Уходит он, так, значит, — пусть уходит!

Врата потухали… Размазывая по щекам слезы и мысленно напоминая себе о том, что в этом мире смертно все — даже любовь, я подняла ногу, готовясь шагнуть в светящийся прямоугольник межпространственного перехода. Внезапно за моей спиной раздался топот поспешных шагов, переходящих в бег…

Я изумленно обернулась и замерла, потрясенная увиденным. Признаюсь честно, я была готова ко всему, но только не к такому повороту судьбы… Ну и что же мне теперь делать — плакать от горя или смеяться от счастья?

Не знаю, я не знаю…

Эпилог

— Сафира! — торопливо заговорил Кирилл, подбегая ко мне. — Извини меня, дорогая. Я ведь понимаю, ты сказала это специально, лишь бы отослать меня от себя. Но я на такое не согласен!

— Сумасшедший! — отчаянно закричала я. — Врата сейчас закроются, и…

— Я пойду с тобой! — непререкаемым тоном заявил мой сумасбродный нао. — Ведь начертанное на стене пророчество четко указывает на то, что нам нельзя расставаться. Недаром там говорится о двух мирах, связанных судьбой — не разделенной, а одной. Значит, у нас с тобой отныне одна судьба, одно общее будущее!

— А как же смер… — неуверенно начала я, но Кирилл только рассмеялся и накрыл мой рот своей ладонью, вынуждая замолчать.

— Помнишь, ты рассказывала мне сказку о желаниях, о той цене, которую нужно заплатить за их исполнение?

Я коротко кивнула.

— Я долго думал над смыслом этой загадки… — он расправил плечи так, словно намеревался принять на них тяжесть всей Вселенной, — и теперь понимаю, какой должна стать моя цена. Знаешь, я готов отдать себя без остатка, готов даже умереть — лишь бы никогда не разлучаться с тобой, единственная моя! Лучше короткая жизнь с тобой, чем длинная — без тебя. Я верю, что наша любовь — сильнее всего в мире, и за нее стоит бороться! Согласна?

Я молчала, лишь смотрела на любимого с восхищением, потрясенная его самоотверженностью и отвагой.

— Я готов идти за тобой куда угодно, делить радость и горе, быть вместе в болезни и в здравии. Готов восстать против богов и сразиться с любым злом, лишь бы ты была моей. Скажи, а ты — готова?

— Готова! — без колебаний ответила я, вкладывая свою руку в его требовательно раскрытую ладонь.

— Так чего же мы тогда ждем? — рассмеялся Кирилл, подхватил свой рюкзак и прыгнул в потухающий прямоугольник межпространственного перехода, увлекая меня за собой.