Суеверие

Когда Сэм вошел в лифт, у него опять засосало под ложечкой — так же, как перед тем, как Ральф открыл ему дверь. Он был уверен, что Боб и Элизабет Кросс его не узнают, но все же предстоящая встреча рождала в нем мрачные предчувствия. Ничто, повторил он себе, не может считаться само собой разумеющимся. Логика говорила ему, что родители Джоанны, как и сама эта Джоанна, которую он скоро увидит снова, принадлежали тому измененному миру, в котором Адам Виатт не являлся порождением фантазии группы ученых, а появился на свет как все обычные люди.

Но вместе с тем — и Сэму это было отлично известно — не логика управляет вселенной. А если и управляет, то не так, как это представляется разуму человека. Он постарался успокоить свои мысли и погрузиться в состояние отрешенности, как дзен-буддисты, готовясь к предстоящей встрече.

Ральф позвонил, и Боб Кросс открыл дверь. В глазах отца Джоанны не мелькнуло ни малейшего признака узнавания, когда они вошли, и Ральф представил своего спутника. Сэм оказался в гостиной среднего размера. Элизабет Кросс вышла из спальни и прикрыла за собой дверь.

— Джоанна как раз приняла душ, — сказала она. — Если вы привезли одежду, Ральф, отнесите ей.

Он так и сделал, предоставив Бобу знакомить Сэма с женой — и вновь они ничем не показали, что их пути когда-нибудь пересекались.

— Джоанна говорила, что вы занимаетесь профессиональными исследованиями такого рода явлений, — сказала Элизабет.

— Я руководил соответствующим отделением в Манхэттенском университете, — ответил Сэм. — Мы изучаем любые аномальные явления.

— Что ж, действительно, с такой аномалией я никогда не сталкивался, — заметил Боб. — Однажды я видел летающую тарелку, но это пустяк по сравнению с тем, что случилось.

— Боб, ради Бога, перестань твердить о своей летающей тарелке. Это разные вещи, — ее упрек прозвучал так, словно Боб уже не в первый раз за утро заговаривал на эту тему. — Никто не видел твоей тарелки, зато эту женщину видели все. И Ральф, и доктор Таун — даже Джоанна видела ее в зеркале, — она повернулась к Сэму. — Как вы думаете, что здесь произошло, доктор Таун? У вас есть какое-то мнение?

В ее тоне и выражении лица отразилось трогательное доверие, которое люди испытывают — или должны испытывать — к тому, кто считается специалистом в той области, куда они оказались против воли вовлечены.

— Вы знаете, что подразумевается под термином «активность полтергейста», госпожа Кросс? — спросил Сэм. Они с Ральфом сошлись на том, что это будет лучший подход.

— Ну да, конечно, я читала об этом и даже видела фильм. Вы думаете, здесь то же самое?

— Я в этом уверен.

Это была преднамеренная ложь, и Сэм ненавидел себя за то, что вынужден лгать — но в сложившейся ситуации у него не было выбора. С одной стороны, сказать правду значило бы причинить ненужное огорчение Джоанне и ее родителям; с другой — нарушив слово, данное Ральфу, он лишился бы возможности попасть к нему в дом.

— Я всегда думала, что полтергейст обычно связан с подростками, — скептически заметил Боб. — Подавляемая сексуальность, эмоциональная неуравновешенность и все такое. Разве не так?

— Это правда, — сказал Сэм, — но не правило, — он едва удержался, чтобы не добавить — правил не существует вообще. Но не было необходимости заставлять посторонних людей задумываться об этом и разделять его собственное отчаяние.

Подобно удару пришло к нему внезапное осознание того, что «отчаяние» — само подходящее слово, чтобы передать его состояние. До этой минуты он старался укрыться от этого, цепляясь за избитую мысль, что, даже если весь мир сойдет с ума, он может остаться нормальным, если будет относиться ко всему с позиций здравого смысла. Но это была неправда. А правда заключалась в том, что чем яснее он видел вещи, тем стремительнее погружался в безумие. И неожиданно он понял, глубоко внутри себя, что уже перешел некую роковую черту. Тем не менее, он продолжал говорить спокойно, в привычной авторитетной манере специалиста:

— Активность полтергейста — то есть, вещи, которые сами собой летают по комнате или разбиваются, — является одним из проявлений психокинеза, то есть, власти разума над материей или проявления разума через материю.

— Но всегда же есть кто-то, кто это делает — разве нет? — сказал Боб. — Кто-то, кто посылает эти волны, биополя — или как там это еще называется? Одним словом, за это всегда несет ответственность какая-то конкретная личность?

— Это правда, — уступил Сэм. — Если разум управляет материей, то, по определению, это должен быть чей-то конкретный разум.

— В таком случае, кто же делает это здесь? Кто-то из нас? Та женщина, которую мы видели вчера вечером?

— Исходя из того, что я слышал, я сказал бы, что она — часть феномена, а не его причина.

— Не понимаю, — упорствовал Боб. — По-моему, эффект полтергейста — это вещи, летающие через комнату, а не люди, которые стучат к вам в дверь, говорят с вами, а потом исчезают.

— Эта женщина — призрак, правда, доктор Таун? — сказала Элизабет так, словно эта мысль угнетала ее, и она мечтала избавиться от этого бремени.