Суеверие

По счастью, Джоанна уже говорила родителям, что ей надо вернуться в воскресенье, а придумать, почему она уезжает раньше обычного, было несложно. Она сослалась на статью, которую надо успеть доделать к завтрашнему совещанию у редактора.

Каким-то чудом за обедом она нашла в себе силы продолжать разыгрывать представление перед родителями. Она болтала без остановки, чтобы они не успели спросить ее что-нибудь. Все равно что. О прогулке она сказала только, что хорошо «проветрилась», и ни словом не упомянула о встрече с Ральфом Казабоном, уповая на то, что ни мать, ни отец не встретятся с ним по какой-нибудь извращенной иронии судьбы. Джоанна чувствовала, что мать по-прежнему полна подозрений, но Элизабет не стала приставать с расспросами к дочери и только на прощание с особой теплотой и тревогой сказала:

— Береги себя, дорогая. И приезжай поскорее опять, ладно?

— Конечно, приеду. У вас так хорошо. И я рада, что вы славно отдохнули в Европе.

Она взяла сумочку. Отец ждал в машине, чтобы отвезти Джоанну на станцию. Она видела его через открытую дверь, но не могла выйти, потому что Скип вдруг залился истерическим лаем и, преградив ей путь, начал скакать и вертеться у нее под ногами.

— Скип, в чем дело, что с тобой? — Джоанна хотела его погладить, и он завилял хвостом, но не унимался и не давал ей пройти.

— Прекрати! Иди сюда! Скип!

Пес не обращал никакого внимания на окрики Элизабет.

— Скип! — засмеялась Джоанна, поставила сумку и ухватила Скипа за лапы. — Ну что с тобой? Я скоро вернусь, честное слово.

Боб вышел из машины и открыл дверцу.

— Иди сюда. Скип, ты можешь поехать с нами. Давай, прыгай на заднее сиденье.

Но пес не хотел лезть в машину — он ничего не хотел, кроме того, чтобы Джоанна не выходила из дома. В конце концов его безжалостно вытолкали в гостиную и заперли. Но даже там он продолжал лаять и скрести дверь когтями.

— Это после вашего путешествия, — предположила Джоанна. — Он боится, что мы снова уедем и оставим его с соседями.

— Глупости! — фыркнул Боб. — С Джорджем и ребятишками ему было лучше, чем дома. В следующий раз заведу лабрадора, терьеры все чокнутые.

Отец проводил Джоанну до платформы и на прощание сказал:

— Береги себя.

Он поцеловал ее, они обнялись, и Джоанна уехала.

Еще из окна Джоанна увидела Сэма. Едва электричка остановилась, она выскочила из вагона и побежала к нему. Они поцеловались и пошли к машине, которой Сэм пользовался только в пределах Манхэттена и исключительно в выходные дни.

— Итак, — сказал он, — что за история?

Джоанна вздохнула, откинулась на спинку сиденья и рассказала обо всем, что с ней приключилось.

Сэм слушал молча, и даже когда она закончила, ничего не сказал. Он выехал на Бикман Плэйс, выбрал подходящее место, остановился и заглушил двигатель.

— Ну? — наконец не выдержала Джоанна.

Он смотрел прямо, сквозь лобовое стекло.

— Ты снова скажешь, что я упрямец.

— Пусть это тебя не смущает, — сказала Джоанна. — Я как-нибудь переживу.

— Зайдем к тебе. Мне надо выпить.

Пять минут спустя он стоял у окна со стаканом, в котором позвякивали льдинки, и смотрел на улицу, стараясь собраться с мыслями.

— У меня есть два объяснения. Первое: ты говоришь, что никогда не бывала на этом кладбище. Но ты провела все детство в тех краях. Кто знает, может быть, ты все-таки там бывала, но забыла, а твое подсознание помнит?

— Но тогда я единолично придумала бы Адама, а он наше общее изобретение, — она откинулась на диван и покачала стакан с тоником.

— Ну, может быть, твои скрытые воспоминания телепатически передались остальным.

Джоанна скептически подняла бровь:

— Хорошо. А второе?

— Возможно, Адам Виатт — реальный исторический персонаж, о котором все мы когда-то слышали, но забыли, а когда нам потребовался какой-то человек, он выплыл из подсознания.

— Но мы проверили и перепроверили по всем справочникам. Нигде не было никаких упоминаний об Адаме Виатте.

— Только в связи с Французской революцией и Лафайетом. Может быть, мы сами придумали эту связь.

— И теперь он повсюду шляется и без конца повторяет joie de vivre?

Сэм посмотрел в стакан, словно надеялся найти там ответ. Он потерпел поражение, и готов был это признать.

— Ты права — я уперся, как баран.

Джоанна улыбнулась и кивком предложила ему сесть рядом. Он присел и, наклонившись к ней, поцеловал.

— Я рад, что ты вернулась.

— Я сама рада.

Они снова поцеловались. Потом Сэм откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. Джоанна тихо сказала:

— Сэм?..

— Да?

— Что за чертовщину мы сотворили?

— Мы сотворили, — спокойно сказал он, — человека в прошлом, которого не существовало, пока мы его не придумали.

Наступила тишина, словно он бросил Джоанне вызов и ждал, как она на него ответит.

— Знаешь что? — сказала Джоанна. — Даже если это правда, я все равно не верю.

Он улыбнулся и резким толчком сел прямо.