Суеверия викторианской Англии

Маленьких детей старались не перехвалить: пускай матери и млели от счастья, слушая похвалы щечкам и глазкам свои отпрысков, детей можно было запросто сглазить. Священнослужители тоже выступали против чрезмерной похвалы детей, но по иным причинам. Жестокую историю приводит собиратель шотландского фольклора Джеймс Напир: молодая шотландка не могла надышаться на своего первенца, а когда он внезапно скончался, так убивалась, что утешить ее пришли пастор и деревенский староста. Скорбящей матери сообщили, что она должна быть благодарна Богу за то, что тот устранил ее искушение – младенца, из-за которого она забыла о своем христианском долге. Нельзя уделять ребенку больше времени, чем ревнивому Богу. Впрочем, эта история скорее свидетельствует о противоположном: несмотря на проповеди священников и суровые предписания общества, матери старались ласкать детей хотя бы в младенчестве, пока жизнь не вынуждала их отдать своих малюток чужим людям – под присмотр, на обучение или в услужение.

Крещение

Говоря о крещении, необходимо разграничить церковный статус этого обряда и народные поверья. Посредством крещения маленький англичанин становился полноправным членом англиканской церкви. Крещение, как правило, проводили в следующее воскресенье после родов. Ребенка приносили в церковь, где священник окунал его в купель или, в случае слабого здоровья малыша, брызгал на него водой. Во время обряда у купели стояли крестные и в нужный момент отвечали на вопросы священника. Мальчику полагались два крестных отца и одна крестная мать, девочке – наоборот: две крестные матери и один крестный отец. Родители малыша не могли быть его крестными. Перед тем как окунуть ребенка в воду, священник просил крестных назвать имя младенца. Согласно уставу архиепископа Джона Пекхэма: «Священники не должны позволять, чтобы младенцев, особенно женского пола, нарекали вычурными, непотребными именами; в противном случае епископ во время конфирмации имеет право изменить ребенку имя». Другое дело, что архиепископ Пекхэм проживал в XIII веке, так что в XIX столетии его заветам уже не придавали особого значения.

Если поход в церковь угрожал здоровью ребенка, священник мог окрестить его на дому. В крайних случаях, когда младенец рождался слишком слабым и мог с минуты на минуту умереть, окрестить его могла мать или повитуха. Священникам советовали почаще напоминать своим прихожанам формулировку: «Крещу тебя во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». Произнеся эти слова и побрызгав на ребенка водой, любой прихожанин выполнял функцию священника. Такое крещение считалось действительным, а если ребенок все-таки выживал, крестить его повторно уже не требовалось. Церковный устав всего-навсего оговаривал, чтобы воду, использованную для импровизированного крещения, затем вылили в огонь или отнесли в церковь. Несмотря на четко прописанные церковные правила, отношение к крещению «своими силами» было далеко не однозначным. В народе такой младенец считался окрещенным только наполовину. В случае смерти его похоронили бы на северной стороне кладбища, рядом с самоубийцами и некрещеными детьми. Именно такая ситуация описана в романе Томаса Гарди «Тэсс из рода д Эрбервиллей». Поскольку отец Тэсс не пускает пастора на порог, ей приходится самой окрестить свое внебрачное дитя, которое она нарекает подходящим именем «Горе». После смерти младенца Тэсс первым делом спрашивает священника, есть ли разница между ее домашним обрядом и церемонией в церкви. Как пишет Гарди: «Испытывая вполне естественное чувство профессионала, узнавшего, что работу, которую следовало бы исполнить ему, взяли на себя его неискусные клиенты, он склонен был ответить отрицательно». Но сострадание к девушке берет верх, и священник сообщает, что разницы между такими обрядами нет. После долгих уговоров он разрешает похоронить дитя на кладбище, но «в том жалком уголке божьего сада, где с божьего соизволения растет крапива и где хоронят всех некрещеных младенцев, известных пьяниц, самоубийц и других людей, чьи души обречены на гибель».

Хотя англиканская доктрина рассматривала крещение как принятие младенца в лоно церкви, народные поверья, сохраняя отголоски католицизма, связывали крещение со спасением души. Без крещения ребенка ожидали посмертные мучения. Души некрещеных детей не могли упокоиться, и тихими ночами слышались их завывания и горестный плач. Распространенным было поверье, что души некрещеных младенцев превращаются в блуждающие огоньки и заманивают путников в трясину.