Суфии: Восхождение к истине

Однажды Махсити сглазили, и она тяжело заболела. Лечение не помогало, и, видя это, старуха постоянно причитала над дочкой:

— Умереть бы мне, матери, раньше тебя!

Но однажды старухина корова забралась в дом и засунула голову в котел и не смогла освободиться. Так с котлом на голове она и побежала со страшным ревом. Старуха при виде такого чудища решила, что к ней прилетел ангел смерти Аз-раил, и в испуге завопила:

— О ангел смерти! Я же не Махсити! Я — несчастная старуха. Я здорова, не больна. Ради Бога, не принимай меня за нее. Если тебе нужна Махсити, то возьми и унеси ее, я согласна!

Такой оказалась ее «любовь» к дочери, а истинно любящий Маджнун освободил из капкана дикую козу только потому, что ее глаза показались похожими на глаза его возлюбленной Лайли.

Об истинной дружбе

Праведный халиф Омар, как-то, гуляя за пределами своего дворца, случайно набрел на компанию людей, заявивших ему, что они составляют тесное содружество и братство.

— А как вы относитесь к имуществу друг друга? Бывает ли так, что вы расходуете имущество и деньги без ведома того из вас, кому они принадлежат? — спросил халиф.

— Каждый из нас тратит только свое. О золоте и серебре друг друга мы ничего не знаем и не хотим знать, — отвечали ему люди из этого «содружества».

Халиф Омар задумался над услышанным и потом сказал:

— Дело у вас неладно, и об этом свидетельствуют ваши речи. Вы лишь тогда сможете считать себя близкими в сердце, когда будете без всяких недоразумений пользоваться золотом и серебром друга так, чтобы и заботы и деньги не были у вас врозь, чтобы не было у одного из вас огромных богатств, а другой в это же время нуждался в теплой одежде. Все у вас должны быть равны — и богач, и бедняк, и чтобы не было у одного золота и серебра больше, а у другого меньше. Вот тогда вы станете истинным братством людей.

Подлинная искренность

Три мусульманина отправились на войну с Византией, и вскоре все трое попали в плен и предстали перед византийским императором. Император повелел сказать им, что они будут помилованы, только если отрекутся от ислама.

Когда эта весть была передана пленникам, те стали обсуждать услышанное. Один из них — тот, который был законоведом, сказал:

— Обязательство, данное по принуждению, шариат считает недействительным. Я для вида отрекусь от ислама, но в душе останусь ему верным, и греха на мне не будет!

Второй из них принадлежал к потомству праведного Али, и, вспомнив об этом, он убежденно заявил:

— На Страшном суде мой великий предок за меня заступится. Я могу спокойно отречься!

Третий же в мирной жизни был развратником и гулякой. Он задумался над словами своих единоверцев и потом сказал:

— Меня никто не учил извращать законы, и никакие родственники за меня не заступятся. Поэтому я не могу отречься от своей веры и пойду на казнь. Может быть, я хоть таким путем — стойкостью в исламе — немного исправлю свою репутацию, ибо лучше быть убитым с добрым именем, чем продолжать жизнь с тысячью грехов!

Так все и свершилось, а кто из них оказался более искренним, определит Господь.

Покаяние

Султан Масуд очень разгневался на своего вазира Абул-Хасана Майманди, когда ему донесли, что тот совершил огромную растрату. За это султан сместил его и наложил на него штраф в миллион дирхемов.

Но врагам вазира этого показалось мало, они продолжали свои доносы, и в конце концов по их наветам Майманди был казнен.

После него осталась старуха-мать, и как-то один злонамеренный человек сказал султану:

— Ты знаешь, эта старуха постоянно молит Бога о том, чтобы тебя постигло какое-нибудь несчастье. Тебе нужно что-нибудь в отношении нее предпринять!

Султан тайно отправился к старухе, повинился перед нею, сказал, что раскаивается в своем необдуманном жестоком поступке, и просил ее не проклинать его.

Выслушав султана, старуха дала ему совершенно неожиданный ответ:

— О царь мира! Не извиняйся перед мною в содеянном. Как я могу читать злые молитвы, избави Бог! Как я могу проклинать, избави Бог! — сказала она и объяснила: — Ведь покойный эмир, твой отец, подарил моему сыну земные богатства, а ты еще и дал ему будущую жизнь, полагающуюся за мученическую кончину в награду от Бога. Разве я могу за это тебя проклинать? Неуместны здесь упреки, скорбь и мука! Не беспокойся, я тебя простила!

МЫСЛИ И АФОРИЗМЫ

Разум не притесняет ничье сердце. Он никогда не славословит и не злословит из алчности.

Если тот, у кого болит спина, начнет жаловаться на боль в руке и пальцах, а ты положишь ему пластырь на голову, то этот пластырь не принесет ему облегчения.

Где справедливость?