Суфлёр

Времени жить осталось недолго – до конца передачи. Боюсь ли я? А как же не бояться. Поджилки трясутся. Но я уважал себя сейчас больше, чем когда-либо.

И все же одного бесстрашия было не достаточно. Хитрость и хладнокровие – вот что сейчас было особенно актуально. Видеоинженера убило шальной пулей, режиссер, раненый в руку осколком, отсиживался под замком в одном из подсобных помещений, как и большинство штатного персонала телецентра. Бесконтрольность являлась в данных обстоятельствах большим плюсом для журналиста, собравшегося взорвать настоящую бомбу. Бомбу, способную пресечь все другие взрывы.

В коридорах лежали трупы боевиков. Слышалась беспорядочная пальба внизу. Пресловутый формат требовал зрителей. Студию заполнили относительно легко. За счет зевак. Они с нижних этажей уже давно перекочевали в более безопасные, на их взгляд, места. Студийный павильон «Взлетов и падений» выглядел если и не оазисом посреди пустыни, то уж во всяком случае окопом на поле боя.

У некоторых зрителей в руках было оружие. Обзавестись им было проще простого. Я тоже мог разжать пальцы какого-нибудь убитого громилы и вырвать из его ладони пистолет. С полной обоймой. И выпустить все пули, к примеру, в Порханова. Но это бы не решило проблемы, зато сделало бы меня в глазах не информированного зрителя безжалостным убийцей их кумира. Тут годилось лишь оружие массового поражения. Я проверил наличие в моем арсенале «бомбы». Все в порядке. Карта памяти П2 с убойным сюжетом лежала в правом внутреннем кармане пиджака, в левом находился диск с документальным фильмом моего собственного производства. За то, чтобы этот фильм никогда не показали, Лорд и его компаньоны заплатили бы любые деньги и отняли бы любые жизни. Помимо кадров о зверском ритуале посвящения в таинственный орден, видео сопровождалось моим независимым комментарием, изобличающим истинное лицо организаторов массовых беспорядков. Я потребовал, чтобы зрители убрали из рук оружие.

- Это телевидение, а не развод гарнизонного караула! – накричал я за минуту до эфира на тех, кто не внял моему требованию.

В павильон в окружении боевиков вошел Порханов. Гример навел последний марафет на его одутловатом лице, припудрив впалые щеки. Политик тепло поздоровался со мной, уселся в кресло перед камерой, позволил ассистенту продеть через пиджак шнур микрофона и закрепить его в ушной раковине. К моему пиджаку тоже прикрепили микрофон. Игра началась.

За стеклом, где стояли пульты и мониторы, было относительно пусто. Техник и какой-то новенький в смешных очках и вязаной растаманской шапке с полосками из всех цветов радуги, возможно рабочий сцены, мечтающий переквалифицироваться в техники. Этот техник далек от политики, читает только специализированные журналы о новинках радиоэлектроники, телефонии и коммуникаторов. Ему всегда было наплевать на тему передачи. А сейчас, когда он интуитивно опасался за свою жизнь, вдвойне наплевать. Воистину, само Провидение расчищало мне путь для благородного поступка. Никто не мог помешать мне осуществить задуманное. Я сам вставил диск в плейер.

Когда в эфир пошла заставка и позывные программы, в павильоне ее никто ничего не видел. Ни одна душа в студии понятия не имела, что идет в эфир. Об этом знал только я. Ну и техник. Правда, он искренне полагал, что не делаю ничего предосудительного, а будучи звездой, с которой все носятся и перед которой стелется даже режиссер, чтобы я не сделал, меня за это не поругают. А, следовательно, не накажут его. Ведь на данный момент в студии не было никого главнее меня, а он лишь выполнял мои распоряжения.

Итак, то, что слышала и видела многомиллионная аудитория телезрителей, наблюдал Лорд со всей честной кампанией в бункере «Аврора-банка», осталось за кадром для Порханова и молодчиков, захвативших телецентр. Сотовая связь уже давно не работала. А пока до них дойдет приказ Лорда по рации, фильм хронометражем в пять минут посмотрят миллионы.