Суфлёр

Береги честь смолоду –
Не умрешь ты с голоду.
Если гад приглашает тебя в ад,
Не иди туда – там смрад.
Однажды черт пригласит на курорт,
Нальет ликер и затеет разговор
Вор, сутенер, в голове сор,
Фантазер, он всегда был хороший актер.
Скажет -
Дива, дива, ты красива,
Ничего, что так строптива…
За твою красоту подарю тебе высоту:
Насладишься всласть, страсть,
Подумаешь, пусть одолеет грусть
Власть красоты – это ты сжигаешь мосты,
Отношения просты…
В глазах муть, жуть - порочный путь,
Хочется уснуть, свежего воздуха вдохнуть…
Поздно, звучит грозно,
Но такова жизнь, это абсолютно серьезно.
Высота оказалась пустотой,
Красота обернулась суетой…
Много их, а ты одна – ты холодная луна.
А однажды черт принесет торт,
Уже без сладких речей, четыре десятка свечей.
Закончились соловьиные трели –
Свечи вместе с душою сгорели.
Дива, дива, до чего же ты красива,
Дива, дива… Рождена, чтоб быть счастливой.

Она остановила машину на Воробьевых горах. В эту ночь здесь было немноголюдно, а луна светила так, словно работала прожектором на съемках клипа. Здесь любила бывать Кристина, она частенько смотрела на Москву с высоты птичьего полета, словно не догадываясь, что находится на самом дне мегаполиса. С ее младшей сестренкой, которая так сюда просилась из их умиротворенной, но скучной Астрахани, произошло нечто ужасное. Жизнелюбивой, озорной, мечтательной Кристинки больше нет. Почему? Инессе была уверена, что знает. И так же четко знала, что не уверена, как остановить эту череду ужасных событий, которые спланированы очень влиятельными людьми...

Глава 10. Сладкий мальчик

В терминале «А» аэропорта «Барселона» Эрнста Фридмана и его сладкого спутника встретил управляющий виллами телебосса. Дядюшка Эрнст приобрел за счет «откатов» от рекламы и производителей сериалов целых две летние резиденции в Испании– в Марбелье и Санта-Сусанне.

Четырехчасовой перелет утомил Фридмана, хоть он и летел на отдых первым классом. От одной мысли, что до Санта-Сусанны еще ехать около часа, его стошнило.

- Милейший, - обратился он к своему «управдому», - Мы, пожалуй, подышим пару часиков в центре. Отвези нас к бульвару Ла Рамбла. В самолете кусок в горло не лез, перекушу в каком-нибудь каталонском бистро. Мне нравится местная «Кава»[16]и манера его пить из «поррона»[17].

Мраморный пол аэровокзала сменился вымощенной дорожкой центральной аллеи столицы Каталонии.

- Как красиво! – восхищался молодой человек, очутившийся в сказке за чужой счет.

- Видишь эти статуи? Они живые. Вот так, без движения, целый день стоят. Чем только люди на жизнь не зарабатывают, - покачал головой Фридман, подставляя ногу чистильщику обуви.

Надраив туфли до блеска, бородатый каталонец благодарно улыбнулся, получив монету в евро:

- Грациас!

Утолив голод в забегаловке неподалеку от памятника Колумбу, Эрнст Фридман пришел в хорошее расположение духа. Только за границей, далеко от суетной Москвы, он мог по-настоящему и без лишних глаз расслабиться, почувствовать себя хозяином жизни. У него теперь было все. Включая бунгало с бассейном и депозиты в Женеве, Базеле и Люксембурге. Не было только спокойствия. Сохранить его, работая в России, было невозможно еще со времен опричины. При этом дядюшка Эрнст резонно полагал, что времена всегда одинаковые. В этом он был согласен с Познером.

В отличие от своего убитого на заре рекламного передела предшественника, Фридман достиг своего положения бескровно. То есть только потом, но никак не кровью. На нем не было этого греха. А за безобидные шалости не наказывают смертью. Совсем наоборот. Он даже думал, что компромат на него – это и есть его надежная индульгенция. Ибо потревожить могут только тех, кто безупречен. Те, у кого рыльце в пушку, всегда сговорчивы, а следовательно, не опасны…

Но и они ошибаются, когда договариваются не с одним, а с несколькими покровителями. В периоды безвластия, брожения, кризиса трудно определяться. Трудно, но надо. И следует сделать правильный выбор. Он всегда один.