Sugar Water (ЛП)

Мама просила, чтобы он позволил зубу выпасть самостоятельно, но Драко спрятался в ванной возле своей спальни, сжал его пальцами и зажмурился. Он дёргал и раскачивал его взад и вперёд, пока не почувствовал, что тот выходит из десны. Именно в этой ванной комнате Драко вытащил свой первый зуб, именно там он практиковался в произнесении ругательств, отмечая, как те соскальзывают с языка. Он иногда слышал, как папа говорит эти слова за дверями закрытого кабинета. Или следил за слугами, пока те думали, что поблизости никого нет.

— Мерзкие маленькие грязнокровки, — шептал он в зеркало и улыбался щербатой улыбкой, чувствуя прилив адреналина от нарушения правил.

Мама терпеливо улыбнулась ему и отвела волосы от его лица. Он уже достаточно вырос, чтобы возмутиться, когда в прошлом месяце она точно так же сделала на глазах Блейза, и тот обозвал его неженкой. Драко не знал, что это значит, но брат Блейза назвал так самого Блейза, когда тот плакал, и Драко сомневался, что это комплимент. Так что больше он не позволял своей матери так делать в чьём-либо присутствии.

— Ты поймёшь, что я имею в виду, — она улыбнулась. — А теперь подними метлу так, как тебя учили.

На это Драко потребовалась две попытки, но мама, вроде, им гордилась, так что он остался доволен собой.

— Что теперь?

— Чтобы летать, Драко, нужен контроль. Требуются сила, контроль, доверие и умение. Но больше всего нужна вера. Драко, ты веришь в то, что можешь летать?

Драко оседлал древко — он это видел очень много раз. Всё оказалось даже лучше, чем ему казалось, когда он смотрел на других.

— Драко? — прошептала мама, и он посмотрел на неё.

— Я могу летать, — кивнул он.

— Тогда ты полетишь.

Драко нахмурился и опустил взгляд на зажатую в маленьких кулачках метлу. Его ноги всё ещё прочно стояли на земле.

— Мама, она не летит, — проинформировал он её тем самым голосом, которым пользовался отец, стоило маме сказать что-то глупое.

— Мне казалось, ты сказал, что можешь летать? Что можешь поверить?

— Я могу поверить, — теперь он был серьёзен, круглые серые глаза впились в мать в попытке в этом убедить.

— Тогда закрой глаза, Драко. Закрой их… Ты видишь это? В своём воображении? Ты паришь над землей.

Драко крепко зажмурился, представляя себе эту картинку. Поднял ноги; висевшая в воздухе метла покачнулась, едва он снова встал. Драко несколько секунд старался, но потом сдался, выдохнул и открыл глаза.

— Не работает!

— Это потому, что ты думаешь о своих ногах. Не думай о том, что ты делаешь в этот самый момент. Думай о том, что произойдёт. Драко, представляй, что, посмотрев вниз, ты увидишь зазор между ногами и землей. Ты именно так делаешь? Ты это видишь? Я вот вижу.

Возможно, всё дело в его вере в неё и в то, что видела она, потому что стоило Драко опять сконцентрироваться, как всё изменилось.

— Я… я это делаю! — Когда Драко открыл глаза, то уже порядочно опустился, и всё же кончики его ботинок лишь едва касались земли.

Он по-прежнему парил. Тело качалось при каждом движения, он ужасно боялся, что, завалившись сильнее, рухнет, но ведь парил.

— Хорошо, Драко! Хорошо! А теперь просто двигайся вперёд. Наклонись немного к метле и лети.

Воодушевившись, он подался вперёд слишком сильно. Метла дёрнулась, и захваченный врасплох Драко, не зная, что делать, перекатился так, что оказался на древке вверх ногами. Он едва не ударился попой о землю, но рук не разжал, и взлетевшая метла протащила его по ледяной жиже из снега и грязи. Напрягшись, Драко приподнял голову — всего несколько дюймов отделяли его затылок от проносящейся земли, и он чувствовал потоки воздуха и удары комьями снега. Он расцепил руки и понял, что кричит, лишь когда затих звук падения его тела в грязь.

Ошалевший и замерзающий, он лежал в промокшей одежде и пялился на светло-серое небо сквозь заляпанные грязью ресницы. В ушах шумело, и он ничего не услышал, даже когда над ним появилось мамино лицо с двигающимися губами.

Она схватила и подняла Драко, и по нему тут же заструились потоки снежной жижи. Покрасневшие руки саднило, покалывание во всём теле постепенно сходило на нет. И вдруг он почувствовал себя неженкой — без всяких сомнений.

Драко сделал несколько коротких вдохов, глаза защипало, он моргнул и расплакался. Его маленькое тельце содрогнулось, мама опустилась на колени и прижала его к себе, пачкая своё любимое пальто. Драко вцепился всё ещё горящими руками в тёплую ткань, вытирая слезы и сопли о мамино плечо.

Её мягкие успокаивающие слова и звуки проникли сквозь барьер, возникший в ушах при падении. Она гладила сына по промокшей спине и грязным волосам.

— Ты в порядке? Что-нибудь болит?

— Н-нет.

— Точно? — она отклонилась, чтобы осмотреть его лицо и руки, Драко оттолкнул её, но снова бросился в объятия.

— Я не хочу летать, — Драко затряс головой, и мама обняла его крепче.

— Ты же не это имеешь в виду, Драко.

— Нет, именно это! Я никогда больше не полечу! Это так г-глупо!

— Поначалу все падают. Я падала. Твой папа падал. Все.

— Я не хочу падать.