Читаем Суглоб полностью

И не забывайте, Андрей Сергеевич был произведен на свет в Суглобе. Пригодится.

Или не пригодится, если описание последующих событий и раздумий наскучит вам. Или мои мысли, или мысли моего героя, взбунтовавшись, отправятся в неведомом направлении, и заплутают, не ровен час. Такое тоже может случиться.

Вообще растерянность, неразбериха, томление по чуду и душевное ветшание – приметы новейшей истории.

Нет-нет, я вовсе не настраиваю вас на то, что мы с нашим героем – безответственные фантазеры, бесплодно мудрствующие персонажи, вдобавок ко всему не отличающиеся психическим здоровьем. Ни-ни. Ни в коем случае. Здесь другое.

Как бы это лучше сказать?

Некое противление времени и пространству, этим смирительным рубашкам бытия. Своеобразный протест, если хотите. Жажда первозданной наготы, если хотите.

Пожалуй, так.

Да, наверное, это – самое главное.

Ну, разумеется, милосердие, сострадание и прочее и прочее. Многие из нас заслуживают сострадания, честное слово.

Вступление пятое

Многоголосый рассказчик и призрачный герой, исследователь Гипербореи, Андрей Сергеевич Благово картавит. Потому Гиперборея из его уст звучит как Гипобоея. Многие собеседники Андрея Сергеевича, которым посчастливилось словом или делом прикоснуться к его изысканиям, уверены, что предметом его вдохновения является именно некая Гипобоея.

Вступление шестое

Теперь, когда вы погрузитесь в монологи Благово, и обнаружите гортанные пустоты вместо р, вам будет намного проще живо представить себе нашего героя.

Вступление седьмое

Один просвещенный молодой человек, парикмахер, как выяснилось, мой земляк, назовем его Кузьма, по прочтении моих черновиков однажды заметил, Суглоб, не Суглоб, всё – Суглоб.

Как бы ни так, подумал я.

Со школьной скамьи привитое нашему подслеповатому и доверчивому поколению свойство обобщать и делать выводы искалечило многие судьбы. Однако вслух я не стал перечить Кузьме. Однако сомнение закралось.

Суглоб, не Суглоб, всё – Суглоб. Нет?

Вступление восьмое

Не всегда стоит верить тому, что кажется очевидным и наоборот.

Вступление девятое

Вступление восьмое можно опустить. Хотя оно коротенькое, много времени не займет, а лишнее напоминание о невидимых в кричащей июльской листве или по ноябрю слившихся с ослепительной немотой хитроумных ловушках и непостижимых ловцах никому не помешает.

Все персонажи и события романа вымышлены.

Любое сходство с реально существующими людьми и ситуациями случайно.

Часть первая

Глава первая

Для неведомого все имена, что одно

Лао Цзы

Гиперборея – в древнегреческой мифологии и наследующей её традиции – северная страна, местообитание блаженного народа гипербореев. Название дословно обозначает «за Бореем», «за севером». Согласно Ференику, гипербореи выросли из крови древнейших титанов… наряду с эфиопами, феаками, лотофагами они относятся к числу народов, близких к богам и любимых ими…

…Так же как их покровитель Аполлон, гипербореи художественно одарены. Блаженная жизнь сопровождается у гипербореев песнями, танцами, музыкой и пирами; вечное веселье и благоговейные молитвы характерны для этого народа – жрецов и слуг Аполлона…

…Смерть приходит к гипербореям как избавление от пресыщения жизнью, и они, испытав все наслаждения, бросаются в море, там неизвестны раздоры и всякие болезни…

…Нельзя сомневаться в существовании этого народа.

Википедия

Итак.


Лишь самым близким мог я доверить свое чувственное знание, и по неопытности доверял, но оказалось, что известие мое (речь, как вы уже догадались, идет о Гиперборее), как правило, пугает их, точнее я пугаю их, пытаясь детскими своими парадоксами и наитиями обнадежить и укрепить их на пути их.


В одной первостепенной книге я обнаружил, что лейтмотивом в жизнеописаниях выдающихся людей является их несгибаемая убежденность в собственной правоте.

Признаюсь, я, в отличие от оных, подчас все же испытываю сомнения, и даже серьезные сомнения (смотреть вступление седьмое).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза